— Только не удивляйся и не говори, что это
ужасно, что нехорошо подсыпать лекарство в спиртное пьяным мужикам. Ради Бога,
уволь меня, от выслушивания подобного.
— Да Анатолий и так скоро отключится. Он уже
еле сидит. Его шатает из стороны в сторону. Куда ему еще снотворное-то?! Еще
немного — и он уснет среди своих подушек. Ты же прекрасно видишь, что он не в
себе, что он в дупель пьяный. Он даже спьяну стал катить бочку на мою подругу,
сказал, что она его обворовала и сбежала. А я Лену прекрасно знаю. Она в жизни
чужого не возьмет.
— Но ведь кто-то взял у него эту десятку
баксов, — не моргнув глазом сказала я.
— А может, ее и не было вовсе? — как рак
раскраснелась девушка. — Может, она ему спьяну померещилась? Посмотрим, как он
заговорит, когда протрезвеет. Маша, а зачем ты хочешь усыпить Анатолия?
— Затем, что я хочу зайти в его спальню,
забрать свои документы и деньги, уехать в аэропорт и утренним рейсом улететь в
Москву. Я знаю, что сейчас он мертвецки пьян, но я хочу подстраховаться.
Я посмотрела на часы и взволнованно вздохнула.
— Время у меня еще есть. А когда я заберу свои
вещи и деньги, я дам тебе сто долларов. Подумай, ведь это совсем неплохо. Сто долларов
за пачку снотворного.
Видимо, мои слова подействовали на Катерину.
Она кивнула головой, сходила к себе в комнату и принесла мне пачку каких-то
таблеток.
— Тут четыре таблетки. Ты две подмешай, а то
сердце не выдержит. Четыре не подмешивай.
— Я бы ему все четыре подмешала. Ты уверена,
что сердце не выдержит?
— Ни в коем случае этого не делай. Может,
сердце-то и выдержит, если оно у него очень сильное, но страшное отравление
гарантировано. И неизвестно, чем это закончится. Я тебя умоляю. А то ты его
траванешь и улетишь, а я с ним что делать буду?
— Хорошо. Я пошутила.
— Спасибо.
— За что? — нервно усмехнулась я.
— За то, что ты его травить не будешь. Я
понимаю, конечно, что он тебя достал, но травить его ни в коем случае нельзя.
Надо быть благоразумной. Думаешь, он меня не достал? Еще как достал! Ты даже
представить себе не можешь. Конечно, меньше, чем тебя, но все равно. По-моему,
он уже всех достал. Я еще никогда не встречала человека, который умеет так всех
доставать…
— А это сильное снотворное?
— Очень.
— Тогда по рукам. Перед отлетом я дам тебе
обещанную сотню баксов. Извини, Катя, я могла бы и больше, но у меня денег в
обрез. Осталось только на билет.
— Я понимаю.
Катя кивнула головой и, услышав, что снова
зазвучала музыка, побежала к танцующим девушкам. Я повертела пачку снотворного
в руках и отправилась на кухню, чтобы растолочь лекарство. Вынув две таблетки,
я посмотрела на оставшиеся две и, вздохнув, оставила их в покое. Если бы не
Катя, я бы не раздумывая скормила Анатолию всю пачку, но Катерина сама меня
предупредила, и я решила не рисковать. Когда две маленькие таблетки
превратились в белый порошок без малейшего запаха, я достала две пустые рюмки,
сбегала к себе наверх за бутылкой джина и разлила джин по рюмкам. Затем
спрятала оставшиеся две таблетки в карман джинсов и, посмотрев на часы, понесла
рюмки туда, где царило веселье.
Сев рядом с Анатолием, который лихо водил
плечами в такт музыке, я протянула ту самую рюмку, куда было подмешано
снотворное, и, мило проговорила:
— Я предлагаю выпить.
Анатолий усмехнулся и взял предложенную ему
рюмку.
— Что это на тебя нашло? Чего ты так ангельски
запела?
— Просто захотела с тобой выпить.
— А за что пить-то будем? — Голос Анатолия был
полон ехидства.
— Как за что? За перемирие. С этой минуты я за
все тебя простила, так и ты за все меня прости. Так что, за мир?
— За мир и дружбу народов! — пьяным смехом
рассмеялся мужчина.
— За мир и дружбу народов.
Я поднесла свою рюмку к губам и хотела уже
было ее выпить, но Анатолий сморщился и принялся нюхать свою.
— А что пить-то будем?
— Джин, — нисколько не смутилась я.
— Джин?!
— Ну да. Очень хороший, дорогой. Лесом пахнет.
Вернее, елочными иголками.
— Лесом? А ты что, по лесу соскучилась?
— Соскучилась. И по лесу, и по снегу, и по
проблемам, которые остались в Москве.
— А вот я по своим проблемам вовсе даже не
соскучился. У меня их там столько, что тебе и не снилось. Я бы еще целый век
ими не интересовался.
Я выпила свою рюмку до дна и наигранно
улыбнулась.
— Хороший джин. Вкусный.
— Вообще-то я джин не люблю. Я бы лучше
вискарика выпил.
— Ну, за перемирие можно выпить. Я же не
каждый день тебе такие тосты предлагаю.
— Ты считаешь, что мне нужно выпить эту рюмку?
— Пьяный Анатолий сверкнул в мою сторону недобрыми глазами и еще раз
принюхался.
— Конечно. Я же свою выпила, — слегка
побледнела я. — А зачем ты ее нюхаешь? Я же тебе говорю, что елочными иголками
пахнет. И почему ты так на меня смотришь?! Что я тебе сделала? Я просто
принесла тебе рюмку, чтобы выпить с тобой за мир.
Анатолий оглушительно расхохотался и вылил
содержимое рюмки на подушки, покрытые национальным узором. Затем заглянул в уже
пустую рюмку и швырнул ее в стену. Рюмка со звоном разлетелась на тысячи
осколков.
— Хоть бы таблетки нормально растворила,
дрянь! Я теперь из твоих рук в жизни ничего не возьму. Что, думаешь, ты самая
умная? Как бы не так, я тебя насквозь вижу. Пошла отсюда, пока я тебя
собственными руками не задушил! И не думай, что если я пьяный, то я дурак. Меня
жизнь многому научила, и пьяный я соображаю ничуть не хуже, чем трезвый. У меня
мозг никогда не отключается, а если бы он у меня хоть изредка отключался, то
меня бы уже давно убили. А на тот свет мне еще рановато. Я не знаю, что ты мне
там подмешала, снотворное или яд, и не хочу это знать. Мне это по барабану.
Сейчас я тебе ничего не сделаю, но после этого вечера не жди от меня пощады. Я
с тобой потом поговорю, в спальне. И не вздумай пытаться бежать. Ребята из
охраны предупреждены. Если они тебя поймают, то тебя тут же будет трахать араб!
Убежать тебе не удастся! Забудь о побеге!
