Один из нагов грубо подтолкнул меня в спину, и я буквально вылетела на середину зала, оказавшись на кончике изображенного на полу змеиного хвоста. Я затравленно огляделась по сторонам и поймала торжествующую улыбку Вероники.
— Вот мы и встретились снова, — ухмыльнулась она. — Здесь тебе не поможет Ян, и я наконец-то тебя уничтожу!
Я сначала хотела возразить, но потом передумала, решив, что нет смысла вступать в глупую перепалку. Тем более Вероника в корне ошибалась. Ян мне уже помог, щедро поделившись своей силой, но зачем же говорить об этом и раскрывать перед врагом все карты?
От дальней стены отделилась неясная тень, которая по мере приближения к нам обрела телесную форму. Ритуал решил посетить сам король нагов Шеша — Анатолий Григорьевич Катурин. Он остановился в нескольких шагах от изображения змеи, на котором стояли мы с Вероникой, и произнес:
— Обычно у нас ритуалы проходят несколько иначе. В торжественной, праздничной обстановке, так как рождение нага — это великое событие, но в этот раз мы отошли от правил. Сегодня великий день для вас обоих, — почти отечески напутствовал он, и мне захотелось в ярости вцепиться в его противную физиономию, но я сдерживалась. — Не важно, кто победит, в результате мы получим новую королеву нагов, обладающую лучшими качествами вас обоих. Та, кто выйдет из круга преображенной, станет невестой моего названого сына и тем недостающим звеном, которое отделяет нас от нового мира.
Шеша взмахнул руками, и нас с Вероникой накрыл мерцающий купол, словно сотканный из маленьких потрескивающих молний. «Клетка, чтобы ни одна не смогла сбежать», — предположила я, и стоящая в стороне Елена Владленовна подтвердила мои мысли.
— Защитный купол рухнет тогда, когда превращение будет завершено, — предупредила она и отошла к стене, встав подле Анатолия Григорьевича. Два нага-прислужника замерли чуть поодаль.
В отличие от меня, Вероника, похоже, прекрасно знала, что нужно делать, и атаковала молниеносно. От нее ко мне метнулись сразу же несколько изумрудно-зеленых высасывающих энергию трубок. Я дернулась, чувствуя, как силы утекают, но быстро пришла в себя и рванула назад, проделав свой излюбленный прием с отрыванием высасывающих энергию нитей, только сильнее и резче. Вероника вскрикнула и пошатнулась, когда ее же собственные нити хлестнули по лицу и рукам. Я недолго радовалась этой маленькой победе, потому что моя противница собралась и атаковала еще раз, коварнее и хитрее, пустив похожие на змеи нити сразу же с нескольких сторон. Я едва отцепляла одну — в другом месте тут же присасывалась следующая. Силы таяли с каждым мигом, а нити Вероники становились все толще, накапливая мою энергию, которая утекала с неимоверной быстротой. Если бы не Ян, наверное, Вероника уже давно бы победила, я держалась только исключительно за счет его помощи.
Хуже всего — что я не успевала сконцентрироваться и попытаться отнять у Вероники часть ее силы, слишком была сосредоточена на том, чтобы защищаться. Перед глазами плясали огненные всполохи, я все медленнее отражала удары черноволосой. Силы таяли, я упала на колени, не в состоянии дальше стоять на ногах. Я проиграла еще тогда, когда вышла в центр круга, и не знала, как можно с этим бороться. Не умела нападать и не хотела никого убивать, поэтому тихо и покорно умирала сама. По щекам снова, в который раз за день, текли слезы, мне было жалко не себя, а маму и папу, которым вернут вместо дочери пустую оболочку. Они даже не поймут, что дочь подменили, а потом оболочка, спустя непродолжительное время, погибнет. А мама и папа никогда не узнают, что их дочь была мертва уже довольно давно, а все, что от нее осталось, принадлежит черноволосой эгоистичной Веронике.
Почувствовав, что победа за ней, Вероника подошла ко мне ближе, я видела ее ставшие янтарными глаза совсем близко. В них застыло торжество, она не просто хотела выиграть в этой схватке — она стремилась насладиться моим поражением. Ко мне кинулся пучок изумрудных нитей, присасываясь к вискам и выкачивая последние капли сущности. Я чувствовала, как растворяюсь в стремительно голубеющих глазах соперницы, перестаю существовать, и поняла, что готова умереть, но не готова стать бессловесной частью Вероники, которая сейчас нагло забирала у меня все, даже цвет глаз.
Я не могла позволить сопернице стать мной, пользоваться моими силами и умениями, и не желала растворяться в ненавистной мне сущности. Самое страшное, что я могла сейчас представить, — это то, что навеки становлюсь лишь жалкой частью Вероники. Злое отчаяние затопило с головой, заставило бессвязно зарычать и сделать единственное возможное в данной ситуации. Я, вспомнив разом все немногочисленные занятия с Владом, вскочила на ноги и кинулась на противницу, вцепившись руками ей в волосы.
Вероника, не ожидавшая от меня подобного, взвизгнула и попыталась освободиться, а я почувствовала, что мне есть чем дышать. Украденная энергия постепенно возвращалась на место. Моя соперница, не готовая к физической атаке, потеряла контроль над своими нитями.
Я с силой ударила Веронику в живот и повалила на каменный пол, удерживая ее руки над головой. Девушка извивалась, словно змея, шипела и пыталась достать меня ногами, но физически я оказалась сильнее, прошло то время, когда Вероника могла меня одолеть в физической схватке, — я не зря тренировалась последний месяц. Я запрыгнула на соперницу верхом и, сдавив коленями бедра, зашипела ей в лицо:
— Рано радуешься, стерва! Думаешь, одолеть меня так просто? Ну уж нет, я ни за что не отдам тебе часть себя! Я еще повоюю.
— Ну, попробуй! — крикнула соперница и, собравшись с силами, атаковала, но на этот раз я была готова и отбила ее нить с легкостью, готовя собственную атаку. Нить, сначала тоненькая и слабая, становилась толще, к ней присоединились еще несколько, образуя толстый переплетенный жгут, который начал работать как пылесос. Я видела, как побледнела моя соперница. В ее глазах мелькнула паника.
Браслет сжимал руку, он уже несколько раз обжигал запястье, отдавая остатки силы, а сейчас стал просто ледяным, и я ощутила хлынувший мощный поток энергии: небесно-голубой, такой родной — мой; искрящиеся молнии — Яна и клубящий, изумрудный, похожий на ядовитое зелье, — Вероники.
— Нет-нет-нет… — испуганно пробормотала девушка, безуспешно пытаясь отгородиться прозрачной стеной, но не смогла. Вероника забилась подо мной, тщетно пытаясь освободиться и взять ситуацию под контроль, но у нее ничего не вышло. Я почувствовала собственную опьяняющую силу.
Сначала исчезла усталость; потом я ощутила себя сильной, готовой свернуть горы; дальше пришел восторг от победы — совершенно несвойственное мне чувство. Я стала сильнее, увереннее и с наслаждением наблюдала за тем, как всхлипывает на полу Вероника. На миг стало страшно, пока я не поняла, что это не мои эмоции, а ее. Это она мечтала увидеть, как я буду медленно умирать на полу у ее ног. Впрочем, угрызения совести быстро прошли.
Больше не было необходимости удерживать противницу, она и так не могла подняться. Поэтому я встала и отошла. Вытянула вперед руки, чувствуя, как всасываются в пальцы последние капли клубящегося изумрудного тумана. По кистям рук пробегали едва заметные золотистые чешуйки, а когда Вероника на полу издала последний стон и замерла, на меня обрушился сумасшедший вихрь чужих эмоций, желаний, стремлений. Я, обхватив руками голову, упала на колени. Тело скрутила немыслимая боль, я зажмурилась, чувствуя, как по спине и плечам пробегают волны трансформации. Никогда не думала, что превращаться в нага так больно. Меня захлестнул шквал эмоций: панический ужас от понимания содеянного, торжество победы, ужас перед тем, в кого я превращаюсь, и подавляющая все остальные чувства усталость.
