Причем самое смешное, что сказанное будет правдой. Но не менее смешно и то, что мир никогда этой правдой не воспользуется и на такое предложение не согласится. Ну как он, мир, может обречь население нашей страны — все четырнадцать миллионов — на голод? А многих даже — на голодную смерть? Мораль современного мира этого никак не позволяет. Поэтому ход будет правдоподобный, убедительный, но для власти совершенно безопасный. Лидеры мира грустно покачают головой и проигнорируют призыв академика… Так что демарш этот никакого результата не принесет, кроме одного: коллегия Комитета, она же правительство страны, взволнуется. Как это так? Да как посмел этот жалкий диссидентишка, кем он себя вообразил? И тут вдруг начальник одного из главков, который в деле у товарища С.-2, возьми и скажи: а есть сведения, что академик этот вообще-то является завербованным агентом. Как так, все завопят, почему не знаем? А не знаете вы потому, что его ведет только лично наш любимый вождь, маршал госбезопасности товарищ С. Да, это правда, признается товарищ С. Но академик мой, видимо, заболел психически, если такое вытворяет. Если нашу страну пытается голодом уморить. А заодно всю нашу власть у нас из рук выбить. Ой ли? — говорит тут въедливый начальник главка. А у нас вот есть запись. Показывает, как один наш сотрудник, выполняя, естественно, задание председателя, именно такое распоряжение и дает агенту-академику. Ну само задание, собственно, в кадр не попало по техническим причинам. Вы знаете, как у нас часто камеры ломаются. Но вот вы видите их конспиративную встречу накануне совещания с проклятыми иностранцами. Вот видите, пароль произносится секретный, одному только председателю известный. А вот ответ. Контакт установлен. Ну здесь у нас обрыв записи, извините. Но чтобы вы не сомневались, вот нам удалось изъять оперативное задание капитанишки того, которого наш председатель послал этим неблаговидным делом заниматься. Тайно, обратите внимание, послал, от всей коллегии. И тем более от руководства секретно-политического управления. Можете осведомиться у Феликса Михайловича. Он не в курсе. Вот его рапорт, кстати. А такую конспирацию развел товарищ председатель, потому что знал, что мы никогда подобного безобразия не одобрили бы: слишком рискованно. Товарищ председатель, видимо, хотел нас окончательно рассорить с остальным миром, а нашему умирающему населению объяснить: вот видите. Вот они, ваши пиндосы. Чего творят. Знайте, умирая, кого ненавидеть. Цель похвальная, но тактика — чистая авантюра. Не говоря о том, что у нас коллективное руководство, и решения о такой резкой перемене курса не могут приниматься тайно одним человеком. Сплошной волюнтаризм и авантюризм, не так ли, товарищи?
— А дальше? — спросила я — что дальше?
— А дальше можно начать осуществлять госпереворот. Клиенты созрели.
— Все это очень сложно для моей бедной головы…
— Еще раз. Иванов хочет подсидеть своего начальника Петрова. Поэтому он заставляет своего агента Сидорова устроить большую провокацию. Но под таким видом, что это начальник Петров якобы сам все и устроил. Акция под чужим флагом. Пароль выкрали как-то. Скорее всего, книгу Музиля нашли с отчеркнутыми фразами. Но уточняющий вопрос, про название, узнать не смогли… Вот это их и выдает.
— Но ты-то каким образом оказался в это замешан?
— О, они меня долго готовили, судя по всему. Кирилл, психиарт, который меня обследовал, говорит, что в жизни не видел человека, настолько напичканного сложной химией — гормонами и эндорфинами. И еще, говорит, во мне они какое-то сложное устройство обнаружили… Вроде приемника-передатчика, только на совсем других принципах основанного. Когда они с коллегой это обнаружили, то испугались. Решили, что я специально послан их разоблачить. Такой ходячий управляемый биоробот. Зомби.
— Зомби? Это что значит?
— Мертвец, хватающий живых. По приказу нечистой силы.
— А ты не заметил, как тебе эту химию вводили? И передатчик?
— Мне ампулу вшили вместо аппендикса, которая выделяет целый коктейль в кровь… А насчет передатчика точно не знаю. Но тоже что-то такое имплантировали, наверно. Только они просчитались, Сашенька. Знаешь, чего они не могли предвидеть? Тебя! И того, что со мной случится от нашей встречи. Очень грубо они ошиблись. Кирилл говорит, что передатчик работает совсем не так, как они рассчитывали. Куда-то совсем не туда направлен. Не туда соединяет. Может быть, с тобой? Скажи, у тебя нет ощущения, что мы с тобой как-то связаны все время — типа телепатически, или как это называется? Экстрасенсорно, да?
— Есть, конечно! Но только не обязательно фантастику разводить. У любящих людей такое иногда может быть, мне кажется. Без всяких имплантаций.
— А мне кажется, что-то в этом есть! В любом случае ты им этот эксперимент сорвала.
— Я? Но я как-то этого не заметила…
— Зато я заметил. Еще как заметил! Любовь — влюбленность безумная, — она же совсем меняет биохимию. Особые эндорфины начинают в кровь выбрасываться. Они пьянят — и в моем случае, по крайней мере, пьянят особым образом. Заменяют алкоголь. Выпивка больше не нужна. В результате в мозгу моем несчастном остались только какие-то обрывки, клочья ложных воспоминаний, в меня заложенных.
— А я? Со мной они тоже что-то пытались делать?
— Похоже. Тоже подбирались. Но ты синие таблетки не пила, все им портила.
— Но вся эта история… с Рустамом… неужели его действительно не было?
— Не знаю… какие-то осечки у них случались, как всегда. Ракеты не взлетают, дома рушатся, ложные воспоминания получаются не о том… Одно могу тебе сказать уверенно: наверняка никакого похищения не было.
— Как не было! Но я же…
— Была имитация. Им надо было к твоему отцу подобраться. Вот и придумали. Очередная специальная операция. Они же ничего другого не умеют, кроме этих игр, комбинаций. Это их профессия, а не управление государством.
— Их? А не твоя?
— Ну, у меня как минимум еще одна есть.
— Какая же это?
— Любить мою Сашеньку, мою Шурочку. До полного самозабвения. И до забвения всех змей мира…
И он опять опасно придвинулся. Но я его оттолкнула. Так, с элементом некоторого кокетства, честно говоря. Но что поделаешь… Вылезает это иногда откуда-то…
— Но послушай! Откуда ты знал пароль?
— Вчера твой отец назвал свою фамилию, и у меня в голове вдруг щелкнуло, откуда-то всплыла цитата из Музиля.
— Фамилию? А ты не знал?
— Я думал, что ты дочь Верницкого.
— Нет, просто я оставила фамилию бывшего мужа…
— Ну да, видишь, от каких недоразумений может зависеть жизнь…
— И что теперь?
— Теперь? Я думаю, предполагаю, что теперь я — проблема. Слишком много знаю. А проблему надо решать.
— А ты? Будешь сидеть и ждать, пока они тебя… решат?
— А что ты предлагаешь? Кирилл вот, правда, зовет присоединяться — у них там целое подполье.
