А потому мой вывод: нет, фамильярность в общении с ним невозможна. А значит, и в переводе, однозначно — «вы».
Так вот, однажды Уилл сказал: «Вы знаете, со времен моей работы в компании я сохранил только одного друга — вас».
Я был и польщен, и поражен. До своего ухода из компании Уилл годами работал в тесном контакте с десятками людей — британцев, между прочим. А другом остался только я, представитель чужой страны и культуры, вливающий в английские животы кислое болгарское вино, лишь недавно начавший понемножку что-то понимать в этой стране и ее жителях. И разбираться в том, что прилично пить перед обедом или ужином в закрытом клубе, а что — нет.
Но пишу я это все не для того, чтобы похвастаться, а для того, чтобы объяснить, что именно называется здесь близкой, особенной, доверительной дружбой. Обмен семейными визитами — по одному разу в год. И пара обедов в клубе… Правда, если умножить число наших встреч на двадцать, то набегает приличная цифра.
Справедливости ради надо сказать: если потребуется, Уилл, конечно, придет на помощь. Пару раз за свою английскую жизнь, попав в материальный переплет, я подумывал: не стрельнуть ли у него несколько тысяч на пару месяцев или даже на год? Уверен, Уилл бы не отказал. Но мне этого делать чрезвычайно не хотелось. Мне казалось, что это будет конец нашей дружбы, требующей хотя бы иллюзии равенства.
Еще один мой вполне состоятельный английский друг (приятель, добрый знакомый?), всемирно известный экономист, при этом даже по английским меркам очень сухой, вроде бы совсем лишенный эмоций человек, однажды шепнул мне на ухо, тихо, чтобы никто не слышал: «Если будут денежные затруднения, я всегда с удовольствием помогу». У него взять деньги было бы морально куда легче, но, слава богу, обошелся я и без его помощи. А вместо этого написал по заказу японцев брошюру и получил немалый, по моим меркам, гонорар. Что позволило расплатиться с налоговым ведомством, не влезая в долги. А потом все вообще как-то легче пошло…
В защиту «жадины-говядины»
Знаком я с одной знатной и чрезвычайно богатой английской семьей, владеющей помимо долей в могучих, всемирно известных компаниях еще и огромным поместьем на юге страны. Из двух братьев один работает бесплатно в нескольких благотворительных организациях, используя свой немалый менеджерский опыт. Но у другого нет таких талантов или, может быть, терпения, зато он великолепно выпиливает по дереву (типа лобзиком), настоящий художник.
Поместьем, кстати, коллективно владеют их дети-подростки. Получили они его от дедушки, минуя одно поколение. Так многие состоятельные люди в Англии делают, чтобы платить «через раз», избежать лишних налогов, которые могли бы заставить продать родовое гнездо.
Дело это — передача земельной и прочей собственности через поколение — абсолютно легальное. И вообще для англичан очевидно: правовое государство начинается с того, что преступлением считается лишь прямое нарушение буквы закона. Осуждение же за некие намерения и цели (избежать налогов, например) невозможно, если в законе прямо и четко не прописан запрет на те или иные действия. Иначе, если позволить судам интерпретировать да экстраполировать и судить-рядить по «духу закона», «по понятиям», открывается широчайшая перспектива для произвола.
А потому легальная «оптимизация» налогов — это целая индустрия здесь, в Англии. А в языке существуют два выражения, которые нелегко перевести на русский: «tax-evasion» и «tax-avoidance». Переводить трудно потому, что они означают как будто одно и то же: «избегать уплаты налогов». Однако есть нюансы: первое выражение означает избежать незаконно, а второе — без нарушения законов. Заниматься первым — позор и тюрьма (или в лучшем случае чувствительный штраф). Второе же — дело вполне респектабельное, свидетельствующее о вашем уме, практичности и заботе о потомках. Значительная часть средств, сэкономленных на «tax-avoidance», как правило, идет на благотворительность. Таким образом, человек (не обязательно, кстати, очень богатый) участвует в управлении государством и обществом, перераспределяя наряду с правительством денежные потоки в пользу тех и того, что ему кажется особенно важным. Например, очень популярно жертвовать на лечение больных детей, на борьбу с сердечно-сосудистыми заболеваниями и раком, на помощь голодающим африканцам, на спасение бездомных собак и кошек, на развитие искусств и так далее и тому подобное.
Финансовый кризис сказался на уровне пожертвований, однако меньше, чем в большинстве стран. По неполным данным за 2011 год, тридцать самых щедрых благотворителей стали жертвовать даже больше, хотя первая сотня и оплошала: вместо почти двух с половиной миллиардов пожертвований они вместе осилили лишь миллиард шестьсот семьдесят миллионов… Есть такие, кто хранит свою благотворительность в тайне, но про некоторых богачей кое-что известно. Например, Кристофер Купер-Хон пожертвовал семьдесят шесть миллионов фунтов — примерно половину своего состояния. Ричард Росс — тридцать три миллиона отдал, и «всего» пятьдесят восемь миллионов у него осталось. В 2011-м в почетные списки попал и, по крайней мере, один меценат российского происхождения — Леонард Блаватник, пожертвовавший семьдесят пять миллионов фунтов Окефордскому университету — самый щедрый подарок за всю историю этого знаменитого учебного заведения.
(Правда, общее состояние господина Блаватника измеряется миллиардами, а потому для него эта жертва, наверное, не столь чувствительна… хотя что я понимаю в чувствах миллиардеров!)
Кембриджу повезло меньше: он получил от своего выпускника, менеджера успешного хедж-фонда Дэвида Хардинга «всего» двадцать миллионов фунтов. Деньги даны не абы как, а на конкретную цель — ни много ни мало — «произвести революцию в исследованиях в области физики». Но по размеру состояния Хардингу далеко до Блаватника, а потому его вклад, наверное, субъективно ощущается им как более значительный.
Джоан Роулинг, создавшая Гарри Поттера, пожертвовала десять миллионов Эдинбургскому университету на поиск новых средств лечения рассеянного склероза. Впрочем, знаменитая писательница регулярно занимается благотворительностью в больших масштабах и раздала немало.
Но главную благотворительность в Англии творят не миллиардеры и даже не миллионеры, а «простые граждане» — британский средний класс.
Замечательная штука — телемарафон «Comic Relief». Название это перевести на русский нелегко. Что-то вроде: «Смех в помощь». Раз в год, с шести часов вечера до самого утра (с перерывом на новости) по первому каналу Би-би-си выступают самые популярные комики, юмористы, актеры, писатели — суперзвездный состав, какого ни за что не соберешь в обычном концерте или программе. Звезды (такие как «мистер Бин» — Роуэн Аткинсон) выступают бесплатно, Би-би-си тоже ничего за экранное время не берет и вдобавок крутит самые модные комедии и развлекательные программы. Зрители звонят по специальному телефонному номеру (звонок бесплатный — вклад компании «ВТ») и делают пожертвования с помощью кредитных и дебетовых карточек. Позднее можно и чек прислать.
Накануне и в день телемарафона усиленно подогревается интерес публики и проводится день «красного носа»: покупаете в супермаркетах «Сэйнзбириз» соответствующие «носы», а деньги идут все в тот же благотворительный фонд помощи бедствующим. Народ ходит по улицам, а то и на рабочем месте трудится в таком виде — с нацепленным красным носом. Эксцентрики…
