Книга Иностранец ее Величества, страница 59. Автор книги Андрей Остальский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Иностранец ее Величества»

Cтраница 59

Не верьте глазам и ушам своим! Потому что на самом деле эти слова означают: «Я поражен полным несоответствием того, что вы мне только что сообщили, всем известным мне сведениям. Что-то здесь не так. Кто-то тут ошибается. Боюсь, что вы». Такая вот длинная мысль, выраженная так коротко и так вроде бы вежливо: «Как интересно…»

Ну а если все-таки надо добавить полемической остроты, то в середине появится одно лишнее слово: «очень». «How very interesting…» Но это звучит уже почти агрессивно. Французы и русские ту же мысль выразят примерно так: «Помилуйте, что же вы такое несете, в конце-то концов?!»

С другой стороны, если вы признаете свою неправоту и начнете слишком ретиво каяться в ошибке, то можете услышать в ответ: «Don’t be silly», что вроде бы должно означать «не говорите глупостей» или, того пуще, еще ближе к оригиналу, «не будьте глупцом». Грубость? Ничего подобного! Это буквальный, а потому и совершенно неверный перевод.

На самом деле «Don’t be silly» — добродушнейшая, совсем не обидная фраза. Она, конечно, предполагает изрядную долю фамильярности, близкое достаточно знакомство, но в принципе это дружеское прощение, означающее «не напрягайтесь, ничего страшного не произошло, все нормально, с кем не бывает».

Самый резкий вариант перевода в некоторых ситуациях: «не преувеличивайте». Но тоже в совершенно незлобивом, примирительном тоне и смысле.

Но стоит только в том же самом выражении заменить слово «silly» — «глупый» на «ridiculous» — «смешной», как фраза тут же становится вызывающе грубой. Это ведь оскорбление и даже унижение: вслух объявить кого-то «смешным».

Что же актриса сказала епископу?

В бестселлере Кена Фоллета «Человек из Петербурга» описывается ситуация накануне Первой мировой войны, когда, пытаясь заручиться поддержкой России в предстоящей схватке с Германией, молодой Черчилль обхаживает некоего еще более юного, но уже очень влиятельного русского адмирала. И вот он узнает, что у адмирала есть тетка Лидия, которая вышла замуж за английского лорда графа Уолдена. Казалось бы, найден сильный рычаг воздействия на русскую политику, но вот беда: лорд не любит Черчилля, не переносит его «слишком либеральных взглядов», не желает даже разговаривать с ним. Чуть было грубо не отсылает его назад, когда тот, вопреки приличиям, является в его родовое поместью незваным. И только личное короткое письмо от короля Георга («Мой дорогой Уолден, Вы уж примите юного Уинстона») вынуждает лорда смирить гордыню.

Увидев письмо от короля, Лидия пытается скрыть свое возбуждение и потому подает реплику: «Это, в конце концов, становится ужасно скучным!». Граф не реагирует на слова супруги, но про себя думает: «Она сказала так потому, что ей кажется: что-то в этом роде должна была бы сказать английская графиня».

А я бы хотел от себя добавить: ничего Лидии не кажется, вообще она умная и наблюдательная женщина.

А слух лорду ее фраза режет потому, что он не может забыть, что его жена как раз не местная. Англичанкам такие лицемерные заявления позволены, даже считаются хорошим тоном, а иностранке — нет. И вообще по моим наблюдениям знаменитая пословица: «Находясь в Риме, поступай, как римляне», в Англии не совсем применима. Или применима лишь до некоторого предела.

Англичане ожидают от иностранцев поведения в рамках английских приличий, но не любят, когда они пытаются совсем уж слиться с окружающей средой. Например, право на эксцентричное поведение имеют только сами британцы, иностранцам его не прощают. То же относится и к английскому лицемерию, особенно в столь крайних формах. Если же русские подражают такому поведению, у англичан возникает неприятное ощущение, что их разоблачили, залезли к ним в душу, нащупали слабые места. И ведь отчасти так оно и есть. Не буду вспоминать случаи, когда я сам или моя семья попадали подобным образом впросак, скажу лишь, что в интеллигентной среде такого рода неодобрение выражается, конечно, очень мягко, с непривычки можно его и не заметить. Но про общего русского друга как-то мне было сказано: «Не is trying too hard». To есть он «слишком старается».

Услышав это, я удивился. Я-то считал, что коллега заслуженно гордится тем, в какой просто фантастической степени он овладел английским. И фонетика почти безупречная, и идиоматика. То есть он говорит сплошными идиомами, причем оперирует и самыми сложными. Идеально правильными. То и дело вставляет в свою речь пословицы, поговорки и присказки. Каждая точно к месту. И вот оказывается, что некоторых английских коллег это раздражает. «Слишком правильно, а потому неестественно», — говорили они мне несколько раз по секрету.

Есть два уровня блестящего владения английским языком — первый, очень трудно достижимый (практически не достижимый) для иностранца. Это уровень диктора английской службы Би-би-си, знаменитого Радио-4.

Но есть и другой, еще более высокий, совсем уж заоблачный — язык высших слоев и аристократии. Когда присутствует небольшая «каша во рту». Но не абы какая каша, а сваренная в привилегированных частных школах вроде Итона и Харроу. Надо не слишком четко проговаривать некоторые звуки и быть слегка косноязычным, но именно слегка: правильную долю этого косноязычия следует чувствовать с точностью до миллиграмма. Чуть переборщите и тут же скатитесь вниз.

К чести значительной части верхов надо сказать, что не все там ныне занимаются такими «глупостями».

Потертую одежду носить — это еще так-сяк, но «кашеварить» во рту, затрудняя общение в современном, высокоскоростном мире — увольте. По крайней мере мой друг Уилл разговаривает на великолепном, очень чистом и грамотном английском, выверяя, взвешивая каждое слово. Как и полагается джентльмену. А какой английский у королевы! Можно просто заслушаться. Ну так недаром же и термин специальный существует: «Queen’s English».

Теперь, когда весь мир посмотрел великолепный фильм «Король говорит», стало общим достоянием, какие проблемы из-за заикания и плохого произношения возникали у отца Елизаветы II короля Георга VI. Он чуть от престола из-за этого не отказался. И пришлось ему очень сильно напрягаться, чтобы этот недостаток преодолеть. Иначе просто невозможно было бы толком выполнять свои обязанности.

Кстати, если вас интересует, что же из себя представляет английский юмор, то именно этот фильм дает яркие его образцы. Абсурдность ситуаций, когда нормальное, человеческое, обыденное сталкивается самым абсурдным образом с жесткими ритуалами традиций, — никто так не умеет смеяться над собой, как англичане. По сей день в некоторых аристократических салонах и клубах можно с удивлением услышать странное произношение с акцентом снобов. Что-то отдаленно подобное тому, как в дореволюционной России считалось хорошим тоном немного картавить.

Но меня ждало еще одно поразительное открытие. Когда я работал в знаменитой английской газете «Файнэншл таймс», меня на время отпуска заменял юный коллега из Москвы: на мой взгляд, очень способный, приятный, интеллигентный юноша. Притом с замечательным английским — результат проведенного с родителями в Нью-Йорке детства.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация