— Веселиться особо некогда. Я слишком много
учусь, а моя невеста — девушка моего социального круга. Она тоже учится. Снимай
трусы.
— Что?
— Снимай трусы и вставай под душ.
— А что, в плавках нельзя?
— В плавках под душем не моются.
— А мне кажется, что тебе просто хочется меня
голой увидеть.
— И не мечтай. Твое оприходованное тело
ничего, кроме жалости, не вызывает.
Небрежно махнув рукой, что будет, то будет, я
сняла плавки и залезла под душ. Димка, как и обещал, устроил мне контрастный
душ: вода была то ледяной, то обжигающе горячей, и это вызывало у меня
настоящее раздражение.
— Ты что делаешь? Ты меня сейчас или сваришь,
или заморозишь!
— Я же тебе сказал, что это контрастный душ.
Он полезен.
Пока я вытиралась махровым полотенцем, Дима
сходил в комнату и принес мне ночную рубашку.
— Это рубашка моей мамы, надень.
— А что будет, когда твоя мама увидит, что ее
рубашку кто-то надевал?
— Ничего она не узнает. Я рубашку в машинку
кину и все.
Одевшись, я вернулась в большую комнату и
подошла к камину. На камине стояла фотография молодой и симпатичной девушки,
держащей в руках букет чайных роз.
— Это твоя невеста?
— Невеста, — пробурчал Дима и перевернул
фотографию лицевой стороной вниз.
— А что ты ее прячешь? Она милая — у тебя
хороший вкус. А может быть, и не у тебя, а у твоих родителей. Поженитесь, она
нарожает тебе детей, будет прекрасной матерью и образцово-показательной женой.
С ней будет не стыдно показаться в обществе, потому что она — эталон женской
красоты и мудрости. К вам в дом будут приходить гости и приятно проводить время
в вашей компании: пить дорогие напитки, слушать классическую музыку, мило
беседовать.
— Послушай, заткнись, — перебил меня Дмитрий.
— Сделай одолжение, иди спать.
— Хорошо, только покажи, где спальня, а то в
твоей квартире заблудиться можно.
— Я буду спать в своей комнате, а ты в комнате
для гостей. Я думаю, что тебе завтра особо торопиться некуда, поэтому предлагаю
хорошенько выспаться.
— Торопиться мне и в самом деле некуда.
Проводив меня в комнату для гостей, Дима
показал мне на кованую кровать и сказал довольно сухо:
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — буркнула я и нырнула под
одеяло.
— Тебе ночник оставить?
— Оставь, если электричества не жалко.
— А что мне его жалеть?! Жги, сколько хочешь.
— Но оно же денег стоит!
— Да сколько оно там стоит?!
— Недешево. Хотя у нас с тобой разные
представления о том, что дешево, а что дорого. В моей семье с этим делом очень
строго. У нас во всем строжайшая экономия. Свет нынче дорогой. Нельзя, чтобы
нагорало слишком много.
— А в нашей семье мы на электричестве не
экономим.
— Ты пошел спать? — тихо спросила я и
удивилась тому, какие мягкие и душистые подушки лежали на моей постели.
Покурю и тоже спать лягу. Ладно, давай не
безобразничай. Ложись на бок, ладошки под щеку и отбой.
— Ты со мной обращаешься как с ребенком.
— А ты и есть ребенок. Бестолковый,
непослушный, упертый и своевольный ребенок. Если бы я был твоим родителем, то
уже давно бы отшлепал тебя бы. Тебя ремнем не воспитывали?
— Пусть только бы попробовали!
— А зря! Мне кажется, что такие, как ты,
по-другому не понимают.
— Зачем ты так? Меня бить не за что. Правда,
один раз меня отлупили, но я потом месяц не жила дома — родители едва вернули
меня обратно. Меня ремнем воспитывать бесполезно. Я, между прочим, постоять за
себя могу. И за мать всегда заступаюсь, если отец выпьет и решит на нее руку
поднять. Он при мне на нее даже не замахивается, потому что знает, что я уже
выросла и могу защитить не только себя, но и свою мать.
— Ладно, спи, заступница. Приятных тебе
сновидений.
Глава 10
Оставшись в комнате совершенно одна, я
смотрела на ночник и слушала, как ходят старинные часы, стоящие рядом с большим
комодом. Я вдруг представила, что я живу в этой семье, что это мой дом и моя
комната. Я вообразила, что на стоянке меня ждет дорогая машина, в шкафу висит
дорогая одежда, учусь я в самом престижном институте, и по окончании учебы меня
ждет престижная должность, на которую без волосатой руки даже не стоит пытаться
устроиться. У меня есть жених — сын известного чиновника, о котором часто пишут
в рубрике «Светская хроника» и снимают различные телевизионные репортажи. Он и
понятия не имеет, что такое вытрезвитель, задаривает меня дорогими подарками и
балует зарубежными поездками. Наши с ним родители уже давно заключили сделку по
поводу слияния двух капиталов, и наш брак — это удачное соглашение двух
достаточно влиятельных семейств. Завтра я проснусь, а мой дом уже убирает
горничная и колдует на кухне личный повар, которого выписали прямо из-за
границы, предложив ему намного более выгодное условие, чем в том пафосном
ресторане, в котором он работал до того, как попал на мою кухню. А затем придут
мой личный парикмахер, массажист и визажист. Они будут колдовать над моим телом
и лицом, потому что такие, как я, не могут выглядеть плохо. Стиль нашей жизни
не позволяет подобных оплошностей.
Вновь посмотрев грустным взглядом на одинокий
ночник, я ударила кулаком в стену и произнесла с вызовом в голосе:
— Придет время, и я буду так жить! Я
обязательно буду жить так, как я того хочу! Пусть разобьюсь в лепешку, и пусть
я потрачу на это всю свою жизнь, но придет время, и на моей улице будет
праздник! В ЛЮБОМ ПОРАЖЕНИИ ЕСТЬ СМЫСЛ. ЛЮБОЙ, ДАЖЕ САМЫЙ ЖЕСТОКИЙ И
НЕВЕРОЯТНЫЙ УДАР СУДЬБЫ ИДЕТ ТОЛЬКО НА ПОЛЬЗУ МОЕМУ ХАРАКТЕРУ. Кому-то в этой
жизни все достается легко, без особых усилий, и они воспринимают это как
должное, но это, увы, не мой случай. Если у меня в этой жизни что-то получится,
то это мне будет слишком дорого стоить. Но я готова: я заключаю сделку с
судьбой и бросаю ей вызов, потому что я готова заплатить за лучшую жизнь самую
дорогую цену. Все, что со мной произошло, совсем не означает, что я отказываюсь
от борьбы.
