— Сам разберусь, — жестко ответил он.
— Я просто напомнила.
— Я не забыл.
— И простыню тоже.
— Прямо сейчас в машинку кину. Нет проблем.
— Тогда открывай дверь. Спасибо за теплый и
радушный прием, все было просто замечательно. Ты очень хороший парень, и у тебя
все сложится хорошо. Мне было приятно наше знакомство, честное слово.
— Я в этом не сомневаюсь. Ты плачешь?
— Нет. Просто глаза слезятся.
Мне было стыдно и неловко оттого, что я не
сдержалась и заплакала. Я старалась изо всех сил, убеждая себя в том, что все
хорошо и прекрасно, но слезы застилали глаза против моей воли, словно вопреки
моему желанию они хотели выдать то, что было у меня на душе в данный момент.
— Открой дверь.
— Света, а мне кажется, что мы сейчас с тобой
что-то не то делаем. Мы делаем то, о чем будем потом долго жалеть.
— У нас нет выбора. Чем быстрее все это
закончится, тем будет лучше, ты же сам об этом знаешь. Мы совершенно разные
люди, которые волею судьбы, случайно, оказались в одной постели.
— Я не знаю, что такое со мной происходит, но
я не хочу тебя потерять.
Дима подошел ко мне как можно ближе, снял с
моего плеча сумку и начал жадно меня целовать.
— Дима, надо бы все прекратить, пока еще не
поздно, — умоляющим голосом произнесла я, но не могла не ответить на его
поцелуи.
А почему должно быть поздно? Почему мы вообще
должны расставаться? Я сниму тебе квартиру и буду помогать. Ты поступишь в
институт и будешь учиться. Я приложу все усилия для того, чтобы помочь тебе
выкарабкаться из той ситуации, в которую ты попала. Мы все урегулируем, со всем
справимся, ведь ты не одна — нас двое. Зачем нам расставаться?!
— Это какое-то наваждение, ты сам не знаешь,
что говоришь. Я тебе не подхожу. Я девушка не твоего круга, кроме того, у тебя
есть невеста.
Дима зажал мой рот своей ладонью и прошептал:
— Ты только не торопи события, я сам еще
ничего не могу понять. Все так внезапно обрушилось. Не говори мне про нее, все
решится само собой.
А дальше мы следовали графику, составленному
самим Димой. Мы парились в домашней сауне, валялись в джакузи, а после я
кормила его тушеной курицей с картошкой, поила киселем и угощала пышными
оладьями, покрытыми шоколадным кремом.
— А кто так тебя научил готовить?
— Мама. Она поваром работает, так что я с
детства у нее в подспорье.
— Не ожидал, очень вкусно!
— Во мне много скрытых талантов.
— Я в этом не сомневаюсь.
Этим вечером Дима посадил меня напротив себя и
сказал, что он хочет поговорить со мной на серьезную тему. Я вытерла руки,
мокрые после мытья посуды, посмотрела на него испуганным взглядом.
— Мне уже пора уходить? — задала я вопрос,
наблюдая за реакцией моего собеседника.
— Нет, и ты это знаешь. Зачем спрашиваешь? Я
хочу сказать, что пока ты будешь жить в этой квартире.
— А как же родители?
— Они в отпуске за границей и приедут только
через месяц. Завтра же я привезу тебе врача, он сделает все возможное для того,
чтобы твои побои прошли как можно быстрее. Пока будешь жить здесь и, в целях
твоей безопасности, не выходить на улицу. Я завтра же поеду на свою съемную
квартиру, попытаюсь что-нибудь разузнать. Нужна точная информация: сдали ли
тебя эти ребята милиции или нет.
— А ты поедешь завтра на своей машине?
— Нет. Я поеду на машине своего друга.
— Это мудрое решение.
— Сейчас для тебя самое главное — как можно
быстрее привести себя в порядок. А для меня главное — сделать так, чтобы тебе
больше ничего не угрожало.
— Ты считаешь, что это возможно?
— Света, невозможного не бывает. В этой жизни
возможно все. В этом я уже убедился.
Этой ночью я вновь лежала на плече Дмитрия и
слушала его совсем не раздражающий меня храп. Я пыталась понять, что происходит
между нами и почему меня так необъяснимо влечет к этому человеку? Мне хотелось
узнать, чем он руководствуется и испытывает ли ко мне хоть какие-нибудь, пусть
даже мимолетные, чувства? Любит ли Дима меня или испытывает ко мне совсем
другие чувства, которые ошибочно принимает за любовь? Или, может, он всего лишь
чувствует ответственность за судьбу неопытной провинциальной девчонки, которой
он помог перелезть на его балкон, а затем, получив от этого создания право
первой ночи, он почувствовал ответственность и то, что он не может и не имеет
морального права оставить меня одну и бросить на произвол судьбы. А еще, вне
всякого сомнения, Дима испытывает ко мне жалость, обыкновенную человеческую
жалость.
На следующий день Дима привез мне врача,
который внимательно осмотрел меня, не задавая мне лишних вопросов, которые так
любят задавать наши врачи из праздного любопытства, выписал нужные лекарства:
мази и примочки. Как только врач покинул квартиру, я бросилась к Димке на шею и
принялась жадно его целовать.
— Пусти, ненормальная, — игриво смеялся он, но
не сопротивлялся моим поцелуям. — Ты что творишь? Меня Денис ждет внизу, мы
сейчас на съемную квартиру ко мне поедем. Попытаемся все разузнать. Так что
сегодня я принесу тебе в своем клювике информацию.
— А кто такой Денис?
— Мой лучший друг, я тебя потом с ним
познакомлю. Не хочу, чтобы он видел тебя в таком виде. Я вас с ним познакомлю,
когда у тебя все заживет.
— Дима, ты для меня столько делаешь!
Да я для тебя еще ничего не сделал. Вот сейчас
накуплю тебе примочек, мазей и таблеток, которые тебе врач выписал, и буду тебя
лечить.
— А где ты взял этого врача?
— Это наш семейный доктор, он лечит нашу семью
на протяжении долгих лет.
— Так вы что, даже в поликлинику не ходите?
— Нет, конечно, — потрепал меня по щеке Дима.
— Малыш, у нас везде свои люди. Мы в очередях не стоим: у нас есть свой
семейный доктор.
— Но ведь он может проговориться твоим
родителям?
