— Я не уверена в том, что даже при таком
замечательном раскладе не произошло бы того, что произошло сейчас.
— Мои предки должны были приехать только через
неделю. Наверняка Маринка все подстроила — позвонила и все им рассказала. Вот
они и приперлись раньше положенного срока ни свет ни заря. Увидели нас в
кровати, да еще и ночная рубашка матери неподалеку валялась. И без слов
понятно, что ты ее надевала. Для нее это катастрофа.
Я сидела не шевелясь и не знала, что я должна
делать. Плакать, кричать, сетовать на судьбу или просто тупо молчать, что я и
делала. Я почти онемела. Поймав мой грустный взгляд, Дмитрий притянул меня к
себе и попытался успокоить.
— Это нормальная реакция предков на то, что они
увидели девушку в моей кровати, — твердил он одно и то же. — А представь, если
мы застанем в подобной ситуации свою дочь или сына, как мы себя поведем?
Так непозволительно себя вести, как повела
себя твоя мать, неприемлемо в любой ситуации, — резко сказала я и нервно
застучала пальцами по спинке дивана.
— Света, я завтра же попытаюсь с предками
серьезно поговорить, и завтра же мы подаем заявление в загс, несмотря на все
обстоятельства, которые складываются против нас.
С благодарностью поцеловав Димину руку, я
прижала ее к самому сердцу и прошептала:
— Дима, как же сложно нам будет… Как же
сложно!
— Справимся. Нас же двое, и мы любим друг
друга. Светка, ты же меня любишь?
— Люблю.
— А вот это самое главное. Когда двое любят
друг друга — им ничего не страшно.
Этой ночью Димка постоянно просыпался и
жаловался на то, что диван, выполняющий функцию кровати, слишком старый,
скрипучий, бугристый и из него уже повылезали пружины. Я тут же покрывала его
поцелуями и говорила ему о том, что неудобства не так важны. Самое главное, что
мы вместе, а все неудобства — явление временное.
На следующий день Дима приехал чернее тучи, а
я лихорадочно принялась соображать, что же он мне сейчас скажет.
— Димка, что-то случилось?
— Случилось, — беспомощно сказал он и рухнул
на диван.
— Что случилось-то?
Предки мой паспорт спрятали и в деньгах мне
отказали. Даже машину в гараже закрыли и ключи не дают. Сказали, что, пока я от
тебя не откажусь и не вернусь домой, они не будут со мной контактировать.
Светка, но как мы теперь без паспорта-то?!
— Да и черт с ним, с этим паспортом!
— Как мы теперь с тобой зарегистрируемся?!
— Да черт с ней, с этой регистрацией! Любовь
не измеряется штампом в паспорте. Государству незачем быть свидетелем нашей
любви.
— Да я не про то! — махнул рукой Димка. — Ты
же ведь даже на подготовительные курсы поступить не сможешь под своей фамилией,
это слишком опасно. Мы не должны забывать о том, что тебя ищут.
— Дима, да какие, к черту, подготовительные
курсы! Я уже все решила!
— Что ты решила?
— Ты будешь учиться, а я пойду работать. Мне
пока не до учебы. Давай сначала тебя выучим, а потом уже меня.
— А куда ты пойдешь работать без прописки?
— Буду что-то искать. Конечно, я не смогу
получать много денег, но думаю, что у меня что-нибудь да получится. У тебя
завтра первый учебный день, тебе нельзя грузить свою голову ненужными
проблемами. Ты должен учиться.
— Ты хочешь сказать, что я буду учиться, а ты
кормить семью? — в голосе Димы читалась усмешка.
Я буду пытаться. Придет время, и все
обязательно встанет на свои места. Любовь никогда не дается легко, она всегда
проходит сквозь трудности и испытания. Сейчас у меня есть ровно две тысячи
долларов, так что с голоду не умрем. Сможем и за квартиру заплатить, и питаться
нормально.
— А откуда у тебя две тысячи долларов? — не
мог не поинтересоваться Димка.
— У мертвого деда в серванте нашла.
— Ну ты даешь!
Дима взял меня за плечи и заглянул мне в
глаза:
— Света, а ты сможешь пока без денег?
— Я — да, — не думая ни минуты, ответила я. —
Самое главное, чтобы ты смог.
Немного помолчав, я все же не удержалась и
задала Дмитрию беспокоящий меня больше всего вопрос:
— Дима, а ты хорошо подумал?
— Ты о чем?
— Готов ли ты поставить на карту свое
благосостояние ради любви. На одной чаше весов — роскошная жизнь, все блага и
перспективы, а на другой — только я и моя нищая любовь.
Димка рассмеялся и потрепал меня по щеке.
— Дуреха, мы с тобой не можем быть нищими,
потому что любовь делает нас духовно богатыми. Я уже сделал свой выбор и
никогда не поменяю решения. А что касается моих родителей, то придет время, они
поверят в чистоту наших чувств и осознают свои ошибки. Они попросят у тебя
прощения.
— Мне не нужно их прощение. Мне вообще ничего
от них не нужно.
Следующим утром Димка поехал на учебу в
институт на метро, а я надела одно из своих лучших платьев и принялась искать
себе такую работу, где бы с меня не требовали московскую прописку. Чем больше я
ходила по различным фирмам и организациям, тем все больше и больше убеждалась в
том, что заработная плата на местах, где не требуют прописку, настолько
ничтожна, что ее не хватит на проезд в метро, не то что на текущие расходы. В
одной фирме мне открыто предложили пойти на панель. Я захлопала ресницами и
ощутила, как слезы брызнули из моих глаз. Выбежав из ненавистного кабинета, я
пошла в направлении метро, размазывая по лицу тушь. Дожидаясь Диму из
института, я заливала свою обиду слезами и варила его любимые щи. Он пришел
вечером в подавленном настроении и принялся возмущенно рассказывать о своей
поездке в метро.
— Света, я сегодня выглядел как настоящий лох!
— Дима ходил по кухне взад-вперед. Видимо, его окончательно вывели из себя.
— Почему это ты лох? Ты на него совсем не
похож, — накрыв кастрюлю кухонным полотенцем, для того чтобы она не остывала, я
как-то натянуто улыбнулась.
— Потому что я в метро ехал! — неожиданно
прокричал он.
— А что, разве в метро катаются одни лохи?
