— Понимаешь, я была свидетелем одного
преступления, — начала мяться я с ответом, понимая, что я не могу рассказать
всей правды даже такой подруге, как Даша. — Я увидела то, что я не должна была
видеть.
— Получается, что ты случайный свидетель?
— Вот именно, случайный свидетель. — Я
всхлипнула так, словно задыхалась.
— Так почему же ты до сих пор не обратилась в
милицию? Как ты так можешь? Ты должна немедленно все рассказать. Как ты можешь
так жить?
— Я и сама не знаю, как я могу с этим жить, но
я не могу пойти в милицию.
— Почему?
— Потому, что не могу. На то есть свои
причины, но я не могу о них тебе рассказать.
— Ты мне не доверяешь? — в голосе Даши
появилась обида.
— Я тебе доверяю. Дашка, ты даже не
представляешь, как я тебе доверяю, — не выдержав, я обняла Дарью и прижала ее к
себе. — В том-то все и дело, что ты единственная, кому я доверяю. Больше у меня
никого не осталось.
— Тогда почему ты ничего не хочешь мне
рассказать? Мы, конечно, с тобой еще мало друг друга знаем, но я не давала тебе
повода усомниться в моей порядочности.
— Даша, я тебе все расскажу. Вот увидишь, я
обязательно тебе все расскажу, но не сейчас, а немного позже. Ты же моя
подруга. Ты должна меня понять.
— Я тебя понимаю, — немного разочарованно
произнесла Даша. — Только я не могу понять, куда ты после больницы пойдешь,
если тебя так хотят убить?
— Я еще не решила.
— Такое впечатление, что у тебя целая куча
вариантов.
Я посмотрела на Дашку обреченным взглядом и
грустно покачала головой.
— У меня нет ни одного варианта. Если у меня
сейчас его нет, то это не значит, что его не будет потом. В конце концов я
заработала кое-какие деньги, и у меня есть возможность снять другую квартиру.
Возможно, коммунальную. Да и не в Москве, а в Подмосковье, так дешевле.
— После больницы ко мне поедешь, — тут же
перечеркнула все мои планы Дарья.
— К тебе?
— Я одна живу. У меня однокомнатная квартира
на год вперед оплачена, так что пока можешь жить у меня, а потом ехать в свое
Подмосковье. Деньги пока побереги. Они тебе на витамины для беременных и на
приданое для будущего малыша пригодятся.
— Даша, я за чужой счет жить не умею.
— А я тебе не чужая.
— Ты меня ставишь в неловкое положение.
— Это не входит в мои планы. Я всего лишь
протягиваю тебе руку помощи.
— Так сколько ты еще можешь мне ее
протягивать? — я посмотрела на Дашку глазами, полными слез.
— Пока есть возможность, буду ее к тебе
тянуть, а когда не будет такой возможности, надеюсь, она появится у тебя.
Ближе к вечеру я уже смогла встать и,
осторожно делая медленные шаги, проводить Дашку до выхода из больницы.
— Делать тебе нечего, — ругала меня она. —
Слабая еще, голова кружится, и все равно идешь.
— Мне уже расхаживаться надо.
— Рано тебе расхаживаться.
У самого выхода я прижала Дашку к себе и
по-дружески ее расцеловала.
— Дашуля, спасибо тебе за все. Я и представить
не могу, что я без тебя бы делала. Это ж надо — мне Бог дал настоящего друга,
да и не где-нибудь, а в жестокой Москве. Какие бы козни она мне ни строила, я
всегда буду ей благодарна.
— На то она и Москва, чтобы делать нам
постоянные сюрпризы. Среди них встречаются и хорошие.
Помахав Дашке рукой, я дождалась, пока она
сядет в свою машину, и, почувствовав, что у меня невообразимо кружится голова,
присела на первом этаже для того, чтобы немного отдохнуть, собраться с силами и
дойти до лифта, который отвезет меня в отделение. Я смотрела на проходящих мимо
меня людей и не могла нарадоваться, что я имею возможность их видеть, слышать и
говорить с ними. Жизнь — прекрасная штука. Несмотря на все испытания и
сложности, она прекрасна. Даже сейчас, в своей крайне удручающей ситуации, я верила
в то, что обязательно буду здоровой и красивой. Я не хочу признавать себя
побежденной, просто у меня очень сильно сдала нервная система, а еще я вопреки
своим жизненным принципам пустила в свою душу мужчину. У меня была всего лишь
депрессия. Обыкновенная депрессия, которая бывает у многих женщин. Она связана
с потерей любимого. Я поняла, что саморастворение в другом человеке слишком
опасно для неустойчивой психики и что оно может привести к самым нежелательным
последствиям. ЛЮБОЙ НАНОСИМЫЙ НАМ УДАР РОЖДАЕТ СОПРОТИВЛЕНИЕ, А Я НЕ МОГУ НЕ
СОПРОТИВЛЯТЬСЯ. Вряд ли я уже смогу кого-то согреть, но это не значит, что я
сама всегда буду дрожать от холода. Отсутствие любви станет для меня нормальной
жизненной реальностью, и моя душа успокоится.
Все же вдруг я представила, как в больницу
приезжает Димка. Он держит красивый букет моих любимых роз и просит у меня
прощения за то, что все так ужасно вышло. А я бросаюсь ему на шею, плачу и
говорю о том, что я верила и знала: он обязательно придет. Наша любовь сильнее всех
обстоятельств, просто он оступился, а это бывает с каждым. Нужно уметь прощать
чужие ошибки.
— Девушка, а хочешь — я тебе цветы подарю? Я
подняла голову и посмотрела на молодого человека, присевшего рядом.
— Мне? Цветы? — не могла не растеряться я. — А
почему мне? Ты же их кому-то принес.
— Ту, которой я принес цветы, оказывается, уже
выписали, так что теперь цветы твои. Держи.
Молодой человек светился такой лучезарной
улыбкой, что мне захотелось улыбнуться и поверить в то, что все будет хорошо.
— Не откажусь. — Я положила розы к себе на
колени и, наклонившись, стала их нюхать. — Господи, а пахнут-то как! Последний
раз мне дарил букет один мальчик на выпускном вечере. Он ухаживал за мной все
школьные годы: так сильно он был в меня влюблен.
— А ты?
— А что я?
— Ты была в него влюблена?
— Нет, — замотала я головой.
— Почему?
— Потому, что дура.
— Ты очень категорична.
