Москва решила надо мной сжалиться и подкинула
мне этого старикашку, готового бросить к моим ногам целый мир? Правда, пока
только на словах. По крайней мере он производит впечатление интеллигентного
человека. Хотя, если быть откровенной, мне кажется, что интеллигентные люди не
приглашают к себе домой незнакомую девушку под предлогом попить с ней чаю.
Странно все это.
— Правда, мне нечем платить, — тут же
продолжила я свою мысль. — Но это не беда. Я не белоручка. Я привыкла работать.
Если я буду учиться на подготовительном отделении, то сразу пойду на работу. Я
готова трудиться и днем и ночью, только бы платить репетиторам.
— Не думай о деньгах, — отрицательно замахал
головой мужчина.
— Как же мне о них не думать? Я же прекрасно
понимаю, что никто не будет заниматься со мной бесплатно.
— Голубушка, думать о деньгах — не женское
дело. Предоставь это нам, мужчинам.
Я улыбнулась и произнесла то, что давно
вертелось у меня на языке:
— Знаете, я не очень-то рассчитываю на
чье-либо покровительство, потому что всегда привыкла думать сама за себя. Для
того чтобы оплачивать свою учебу, я готова выполнять любую работу: мыть полы,
подметать улицы. Спасибо за ваше обнадеживающее предложение, но я хочу вас
сразу поставить перед фактом: интим между нами однозначно исключен. За любую
предложенную вами помощь я своим телом расплачиваться не собираюсь. Я приехала
в Москву, чтобы завоевать ее, и торговля своим телом в мои планы не входит.
Мужчина рассмеялся и вновь поправил свои очки.
— Голубушка! Если ты думаешь, что я охотник за
телами малолетних девиц, то ты глубоко ошибаешься. Я уже далеко не в том
возрасте, чтобы заниматься подобными вещами. Оставь свое юное тело для тех,
кому оно действительно нужно. Мне оно без надобности — мне нужен твой талант. Я
не настаиваю. Если ты думаешь, что сможешь добиться желаемого без меня, то флаг
тебе в руки. Я всего лишь увидел в тебе будущую звезду. Не смею тебя
задерживать, дерзай. Возможно, твоя провинциальная непосредственность
заинтересует не только меня, но и кого-то еще.
Мужчина театрально откланялся и собрался
уходить. Я тут же поняла, что мне не каждый день делают подобные предложения, и
бросилась следом за ним.
— Стойте. Вы меня неправильно поняли.
— Я все понял, — резко ответил мужчина.
— Просто сейчас такое время…
— Какое сейчас время?
— Аферистов полно, — вновь не сдержалась я.
— Ты хочешь сказать, что я похож на одного из
них? — голос незнакомца стал каким-то злым и раздраженным.
— Да разве вас разберешь? В любом случае я не
хотела вас обидеть.
— Ты хочешь, чтобы я предъявил тебе документы,
и ты убедилась, что я здесь работаю? Хорошо, я их предъявлю — за мной дело не
станет. Только в следующем году не сокрушайся по поводу того, что не поступила
в институт, и не рассчитывай на мою помощь.
Мужчина торопливо полез в свой карман для
того, чтобы найти какие-то документы, но в этот момент рядом с ним остановился
молодой симпатичный мужчина и дружелюбно пожал ему руку:
— Петр Степанович, а вы завтра будете на
кафедре, а то у меня к вам будет небольшая просьба?
— Завтра, конечно, буду. Что-то серьезное?
— Дело деликатное: на сегодняшнем экзамене моя
племянница срезалась. Сами знаете, как это бывает: разволновалась. А ведь
девчонка талантливая. Она сейчас выбежала — лица на ней нет. Вы бы ее завтра
посмотрели. Быть может, еще можно что-то сделать. Или, может, хоть на
подготовительные курсы есть возможность поступить? Девочка в таком стрессовом
состоянии, что даже страшно становится — как бы руки на себя не наложила. Петр
Степанович, помогите! Я в долгу не останусь, вы же меня знаете, столько лет
работаем вместе.
— А что же вы ко мне раньше не подошли и не
сказали, что ваша племянница поступает? Я бы дал указание комиссии обратить на
нее особое внимание.
— Думали, поступим своими силами…
— Своими силами мало у кого получается.
Неужели она настолько эмоциональная барышня, что из-за провала руки на себя
наложить хочет?
— Эмоциональнее, чем можно себе представить.
А впрочем, в наш институт другие и не
поступают. В этом году вряд ли получится что-то сделать. Слишком поздно. Уже
списки вывешены. Даже места, оставленные для отличников подготовительных
курсов, все распределены. А вот с подготовительными курсами помогу. Кстати, на
нашу кафедру требуется секретарь. Есть такая вакансия для своих. Тоже неплохо,
год будет готовиться, секретарем поработает, познакомится поближе с
преподавателями, узнает институтскую кухню изнутри. В общем, приводите ее
завтра к трем часам ко мне на кафедру. Я с ней побеседую. Надеюсь, она до
завтрашнего дня руки на себя не наложит?
— Я ее сейчас же найду и не буду глаз с нее
спускать. Петр Степанович, вы не представляете, как я вам благодарен.
— Рано еще благодарить. Вот когда помогу —
тогда другое дело. Значит, до завтра.
— До завтра.
Не обращая на меня никакого внимания, Петр
Степанович развернулся на сто восемьдесят градусов и направился к выходу.
Простояв, словно вкопанная, несколько секунд, я бросилась следом за ним и
быстро заговорила:
— Петр Степанович, а почему вы мне сразу не
сказали о том, что вы — завкафедрой?
— Девушка, отойдите, пожалуйста, от афериста,
— как-то небрежно бросил он.
— Я беру свои слова обратно. Просто, вы могли
бы сразу представиться.
— С какой стати? Меня здесь и так все знают, —
в голосе мужчины послышались раздраженные, враждебные нотки, которые не
предвещали ничего хорошего.
— Но ведь абитуриенты не знают, а я
абитуриентка. Значит, мне простительно.
— А абитуриентам и необязательно меня знать.
Они узнают меня тогда, когда станут студентами. Если, конечно, они ими станут.
Я старалась не отставать от мужчины ни на шаг
и сбивчиво говорила:
— Поймите меня правильно. Я приезжая, первый
раз в Москве.
— Это песню я каждый день слышу. «Мы сами не
местные. Мы приехали издалека», — язвительно произнес он и пошел дальше.
— Так говорят, когда денег просят, а я у вас
ничего не прошу.
— А что же ты тогда за мной идешь?
