И выборы выиграл, причем с большим довольно перевесом.
Щелин подкрепил победу дополнительными инвестициями, оборудовал газету современной компьютерной версткой и сетью для редактирования и подготовки текстов к печати. Охрану новую нанял — вежливую и жесткую (никаких больше друзей детства сотрудников, а также их тетушек и племянников, шляющихся по коридорам!). Ремонт кое-где текущий оплатил и так далее.
А то, что «500 дней» в основном не сбылись, это так объективные обстоятельства сложились. Нет, ну правда же! Данилин на каждом собрании винился и подробно объяснял, что и почему. Но кое-что ведь и сбылось. С рекламой не так уж плохо, тираж упал — но не так резко, как у конкурентов. Живем своим умом и своим трудом и так далее. И главное — перспективы, перспективы есть!
Но теперь вот славные перспективы оказались под вопросом. Во-первых, сгоряча перепечатали из итальянской газеты заметку о личном состоянии российского премьера, непонятно насколько проверенную и насколько соответствующую действительности (вот она, Игорева любимая молодежь!). Сам Данилин был в момент публикации за границей, а Игорь делегировал ведение номера Ольге, а та положилась на Чаброва… Теперь отношения с правительством были безнадежно испорчены и оттуда поступали сигналы «дружественным» компаниям — что хорошо бы, дескать, взять необъезженные «Вести» наконец под уздцы… В этой обстановке могущественный, с огромными связями наверху «Эм-Банк» принялся всерьез скупать акции газеты. Правда, у редакции, у Щелина, у Ольги, Игоря и еще двух-трех коренных сотрудников (например, коммерческого директора Гонцова) вместе набирался блокирующий пакет, который не давал никому овладеть газетой. Но стоило одному из них дать слабину, и пиши пропало.
Каждый божий день Данилин встречался со всеми главными действующими лицами этого списка, профилактическую работу проводил, обещал фантастические дивиденды в этом году выплатить. Держал коллег за руки, что называется, в глаза проникновенно заглядывал… Вот и с Игорем даже нельзя поругаться толком — а вдруг обидится да акции «Эм-Банку» продаст?
Да черт с ним, пусть делает что хочет со своей третьей полосой, далась она мне, подумал Данилин.
Ну и отвлечь бы его чем-нибудь таким увлекательным. Например, письмом вот этим.
Игорь почитал письмо, повертел его в руках, понюхал зачем-то.
Наконец сказал:
— Духами хорошими пахнет… Но вообще, чушь собачья, выбрось ты его в корзину.
— Ты уверен?
— Абсолютно! Это или сумасшедшая, или просто дура писала. Или даже розыгрыш такой. Выкинь и думать забудь. Мало ли писем в редакцию приходит, вся разница, что это из Англии. Якобы. А то, может, и за углом тут где-нибудь сочиняли. Знают, что ты к Туманному Альбиону слабость питаешь.
Вряд ли ответсек настолько владел английским, чтобы до конца понять письмо, а тем более оценить уровень языка, но суть дела, наверно, уловил.
Данилин письма пока выбрасывать не стал, положил его на краешек стола. Все гениальные Игоревы идеи утвердил быстро и без поправок, даже безумный проект про мусорные свалки, лишь бы избавиться от него поскорее.
Но только тот ушел, как в дверь тихонько поскреблись, и сердце Данилина екнуло — этот характерный звук он знал уже наизусть.
4
В прошлый раз он долго притворялся, что не слышит, но это ничего не дало, только секретаршу, наверно, обескуражило. Стоит человек за дверью главного редактора и скребется! «Могу же я, в конце концов, и по телефону разговаривать, даже и по вертушке, по правительственной связи, может быть! Почему я должен на каждый звук немедленно реагировать?» — рассуждал он сам с собой. Но все же на этот раз решил эксперимент больше не повторять, сразу откликнулся, сказал громко и ясно: «Да-да!»
Ольга вошла, беззвучно закрыла за собой дверь, молча пошла к окну, уселась на подоконник.
— Доброе утро! — деловым тоном сказал Данилин. По крайней мере, он надеялся, что он так звучит: делово. Не фальшиво. Хотя быть не фальшивым в такой ситуации — это вообще нечто сверхчеловеческое.
— Привет, — вдруг сказала Ольга, ни к кому вроде не обращаясь — так, в воздух перед собой. — Мне надо бы в Прагу съездить, пивка попить.
— А кроме пивка, что там?
— Да с Гавелом можно интервью получить.
— А Гавел — это сейчас важно?
— Гавел — это всегда важно. А перед выборами тем более. Когда у нас опять коммунисты маячат.
— Ну, поезжай. Я подпишу. Только ты там, знаешь, поскромней, без пятизвездочных отелей, пожалуйста.
И воцарилась тишина. Ольга сидела себе на подоконнике, смотрела на Пушкинскую площадь, будто никого, кроме нее, в кабинете не было. А Данилин старался не смотреть на ее длинные ноги — надо же, черт возьми, такую фигуру модельную иметь! Ну и шла бы себе на подиум, вместо того чтобы в журналистике маяться. Хотя на какой еще подиум в тридцать-то лет, да с ребенком…
Ольга с живейшим интересом рассматривала движение транспорта на Пушкинской и молчала. С этой ситуацией Данилин обычно не знал что и делать. Но сегодня был исключительный случай. Сегодня у него было письмо.
— На вот, почитай. Если чего не поймешь, я переведу.
Ольга нехотя слезла с подоконника, уселась в кресло у данилинского стола и взяла помятые листочки в руку. Наморщилась. Стала читать. Вздохнула. Сказала:
— Бред сивой кобылы. На что ты время тратишь?
— А вдруг — правда?
Ольга засмеялась. Сказала:
— Выбрось в корзину.
Помолчала. Потом решила, видимо, все же удостоить объяснением.
— Даже если допустить, что это правда, кому нужны сегодня эти истории времен «холодной войны»? Ну давай, давай поверим ей на слово на минуту. Допустим, действительно мужа этой англичанки — как, бишь, зовут ее? По-итальянски как-то… Джульетта, что ли?
— Нет, Джулиет. Английский вариант того же самого. Но, судя по подписи, в жизни ее зовут просто Джули…
— Пусть будет Джули. Пускай это правда — хотя я, например, уверена, что вранье. Пусть ее мужа-фотографа на самом деле похитил КГБ. Ну и что? Что с того-то? Кому это интересно? Мало ли что все эти разведки творили в то время. Куда как покруче дела! И убийства президентов, и массовая дезинформация, и подкуп, и государственные перевороты… Вербовка членов правительств. Подкуп газет… Почитай, что делалось! И КГБ, и ЦРУ, и «Моссад»… Страшные тайны, гигантские суммы, погоня за военными секретами, за оружейными новинками… И зачем им вдруг сдался какой-то фотограф в глухой английской провинции, а? На фиг он вообще им понадобился? С какого такого перепугу?
— Нет, но ты, наверно, не поняла! Эта женщина, Джули, еще на что-то намекает, на некую тайну…
— Да какую еще, на фиг, тайну! Провинциальная курица, вот и все. Нашел себе ейный мужик новую бабу помоложе да покраше и сделал ноги! А ей, бедняжке, КГБ померещился. Похищение, видите ли, киднеппинг среди бела дня… Она ведь сама никакого похищения не видела?
