— И какое у тебя сложилось мнение?
— Мудак и бездарь — вот какое мое мнение. — С неожиданной виртуозностью Коловас-Джонс внезапно заговорил нудным, протяжным тоном. — «Может, он нам еще пригодится, Лулс? Пусть подождет, а?» — Коловас-Джонс выходил из себя. — Мне за все время ни слова не сказал, будто я пустое место. Хам, прилипала поганый.
Дерек негромко сообщил:
— Киран у нас актер.
— На эпизодических ролях, — уточнил Коловас-Джонс. — Пока что.
Он вкратце описал сериалы, в которых принимал участие, и при этом, с точки зрения Страйка, не упустил возможности выставить себя в более выгодном свете, чем того заслуживал в собственных глазах; показать, что он накоротке с этой непредсказуемой, опасной и переменчивой особой — славой. Она вечно маячила у него за спиной, рядом с пассажирами, на заднем сиденье лимузина, но отказывалась (размышлял Страйк) пересесть вперед, чем постоянно его терзала, а может, и злила.
— Киран пробовался у Фредди Бестиги, — сказал Уилсон. — Верно я говорю?
— Типа того. — Вялый ответ красноречиво сообщил о результатах.
— Как это было организовано? — спросил Страйк.
— Как полагается, — с налетом высокомерия ответил Коловас-Джонс. — Через моего импресарио.
— И ничего не вышло?
— У них изменились планы, — сказал Коловас-Джонс. — Мою роль вычеркнули.
— Итак, в тот вечер ты встречал Диби Макка — где, в Хитроу?
— В пятом терминале, — подтвердил Коловас-Джонс, нехотя возвращаясь к прозе жизни, и поглядел на часы. — Слушайте, мне пора.
— Я тебя провожу до машины, ты не против? — сказал Страйк.
Уилсон тоже не хотел засиживаться; Страйк заплатил за троих, и они вышли все вместе. На улице он предложил своим спутникам закурить; Уилсон помотал головой, а Коловас-Джонс не отказался.
Серебристый «мерседес» был припаркован поодаль, за углом, на Электрик-лейн.
— Куда ты отвез Диби из аэропорта? — спросил Страйк, когда они подходили к машине.
— Он хотел закатиться в какой-нибудь клуб, так что я его доставил в «Казарму».
— Во сколько ты его высадил?
— Ну не знаю… в полдвенадцатого, что ли? Без четверти? Он был на взводе. Сказал, что сна ни в одном глазу.
— А почему именно в «Казарму»?
— Да потому что в пятницу вечером там лучший хип-хоп во всем Лондоне. — Коловас-Джонс усмехнулся, как будто этого стыдно было не знать. — Ему, как видно, понравилось — часов до трех там зажигал.
— А потом, значит, ты повез его на Кентигерн-Гарденз и наткнулся на полицейский кордон или…
— Я в машине радио слушал и узнал, что там произошло, — сказал Коловас-Джонс. — Как только Диби вышел, я ему сразу сообщил. Его свита тут же начала по телефонам названивать, разбудили людей из фирмы звукозаписи, попытались какой-нибудь другой вариант организовать. Забронировали номер люкс в «Кларидже»; туда я его и отвез. Домой только к пяти утра добрался. Сразу включил новости, посмотрел репортаж по каналу «Скай». У меня челюсть отвисла.
— Там ведь папарацци толпились, у дома восемнадцать, но пронюхали, что Диби в ближайшее время не появится. Кто-то им нашептал, потому они и разошлись, пока еще Лула с балкона не выбросилась.
— Да? Я без понятия, — сказал Коловас-Джонс.
Он немного прибавил шагу и, опередив своих спутников, отпер дверцу автомобиля.
— Макк, наверное, привез с собой гору чемоданов? Багаж оставался у тебя в машине?
— Да нет, весь багаж фирма отправила загодя. Макк сошел с трапа налегке; при нем было человек десять сопровождающих.
— Значит, в аэропорт прислали не только твой автомобиль?
— Машин в общей сложности было четыре, но Диби поехал со мной.
— Где ты его ждал, пока он тусовался в клубе?
— Где припарковался, там и ждал, — ответил Коловас-Джонс. — Примерно на углу Глассхаус-стрит.
— И другие три автомобиля тоже? Все водители держались вместе?
— Поди найди в центре Лондона четыре парковочных места подряд, — бросил Коловас-Джонс. — Я без понятия, где другие парковались.
Поверх приоткрытой дверцы шофер стрельнул глазами на Уилсона, потом на Страйка.
— А вам зачем? — с нажимом спросил он.
— Просто интересуюсь, — сказал Страйк, — что это за работа — возить клиентуру.
— Фигня, а не работа, — неожиданно взорвался Коловас-Джонс. — Одно название — возить, а на самом деле стой и жди.
— Лула дала тебе пульт от дверей подземного гаража — он у тебя сохранился?
— Что-что? — переспросил Коловас-Джонс, хотя Страйк мог поклясться, что водитель прекрасно расслышал вопрос.
Тот уже не пытался скрыть вспыхнувшую враждебность, направленную не только против Страйка, но и против Уилсона, который, сообщив, что Коловас-Джонс — актер, не произнес больше ни слова.
— У тебя сохранился…
— Допустим, сохранился. Я ведь и мистера Бестиги вожу, — сказал Коловас-Джонс. — Ладно, я поехал. Счастливо, Деррик.
Бросив недокуренную сигарету на мостовую, он сел за руль.
— Если вспомнишь что-нибудь еще, — сказал Страйк, — например имя подруги, с которой Лула встречалась в «Вашти», позвони мне, ладно?
Он протянул шоферу свою визитку. Коловас-Джонс, который уже набрасывал ремень безопасности, взял ее не глядя:
— Я опаздываю.
Уилсон на прощанье поднял руку. Коловас-Джонс хлопнул дверцей, повернул ключ, нахмурился и задним ходом рванул со стоянки.
— У него слабость к звездам, — сказал Уилсон, как будто извиняясь за парня. — Он просто млел, когда ее возил. Всегда старается к знаменитостям поближе держаться. Два года ждет, чтобы Бестиги ему что-нибудь предложил. Уж как он бесился, когда ту роль не получил.
— А кого он хотел сыграть?
— Барыгу, наркоторговца. В каком-то фильме.
По пути к станции метро «Брикстон» они прошли мимо стайки чернокожих школьниц в синих форменных юбочках. У одной девчушки были длинные дреды с бусинами, и Страйк опять вспомнил свою сестру Люси.
— Бестиги по-прежнему живет в доме восемнадцать? — уточнил Страйк.
— Ну да, — сказал Уилсон.
— А кто занимает другие две квартиры?
— В квартире номер два украинец поселился, торгаш, с женой. Квартирой номер три заинтересовался какой-то русский, но конкретных переговоров не вел.
— А можно так организовать, — спросил Страйк, когда у них на пути возник щуплый бородатый старик в капюшоне, ни дать ни взять ветхозаветный пророк: остановившись посреди тротуара, он медленно высунул язык, — чтобы я когда-нибудь зашел и осмотрелся на месте?
