— Мне ничего, а вот тебе, может, и покажется.
Они просто говорили о работе, о прошедшей сделке. Руслан, я не знаю, какая
именно информация тебе нужна и что тебе действительно будет интересно. Сейчас я
возьму второй магнитофон и запишу своим голосом перевод всех разговоров,
которые записаны на английском языке. Все данные я оставлю на кухне. Как
проснешься, приезжай ко мне домой и слушай.
— Спасибо и на этом. — В голосе Руслана
прозвучала обида.
— Пожалуйста.
— Я думал, что ты уже вообще меня больше к
себе не приглашаешь.
— Что значит не приглашаю? Ты же ночевал у
меня позавчера?
— А почему ты не пригласила меня вчера?
— Потому что я была слишком уставшая. Я
приехала домой и сразу вырубилась.
— А почему ты приехала уставшая? — Руслан
просто убивал меня своей ревностью.
— Потому что вчера был мой первый рабочий день
и я очень много нервничала.
— Надеюсь, сегодня мы ночуем вместе?
— Я не знаю, что будет сегодня. Мы с тобой
будем созваниваться еще много раз, поэтому давай не будем загадывать, что будет
вечером. До него еще дожить нужно. Извини. Мне пора собираться на работу.
Положив трубку, я еще раз прослушала
телефонные разговоры, записала их перевод на другой магнитофон и вновь отметила
про себя, что в них нет ничего того, что могло бы вызвать мое подозрение. Хотя
если эти разговоры не вызвали интерес у меня, это еще не значит, что они не
вызовут интерес у Руслана. Я просто не знаю, что именно он хочет знать и что
меня должно зацепить.
Я всегда была пунктуальной, поэтому ровно в
десять часов утра позвонила в дверь Майкла. Он открыл так быстро, что мне
показалось, будто он специально стоял под дверью и ждал моего звонка. Майкл выглядел
посвежевшим, улыбчивым и, как вчера, был дорого и роскошно одет.
— Добрый день. А я грешным делом подумала, что
вы еще спите.
От его пронизывающего взгляда я растерялась и
выронила пачку свежих газет, которую купила в соседнем киоске.
— Извините.
— Ничего страшного.
Мы одновременно сели на корточки друг против
друга и принялись собирать газеты.
— Как вы провели эту ночь?
Майкл собрал все газеты и положил их на
журнальный столик.
— Я выпила на ночь кактусового чая и легла
спать.
— Какого чая?
— Кактусового. Вы что, никогда не пили такой
чай?
— Нет, — растерянно замотал головой мужчина.
— Тогда вы многое потеряли.
— Правда?
— Если хотите, мы можем сегодня его купить, и
я вам заварю.
— Хочу.
Майкл посмотрел на часы и дружелюбно сказал:
— Ника, обед с Сан Санычем ровно в час. У нас
еще есть запас времени. Как вы смотрите на то, чтобы прокатиться в район
Таганки? Мне бы очень хотелось посмотреть на дом, в котором я вырос.
— Я думаю, что у нас действительно еще есть
время.
— Тогда едем?
— Конечно, едем.
Майкл взял свой «дипломат», при виде которого
я улыбнулась, и мы направились к выходу.
— Ника, над чем вы смеетесь?
— Я уже не представляю вас без «дипломата».
— Я и сам не представляю себя без «дипломата».
Мы подъехали к нужному дому и вышли из машины.
Я увидела пятиэтажную хрущевку, которая стояла среди новых строящихся высотных
домов.
— Бог мой, — схватился за голову Майкл.
— Что случилось?
— Здесь раньше все дома были точно такие же,
как и мой. Целый район хрущевок. Все снесли. Вокруг стройка. Значит, и мой
скоро снесут. Зачем они это делают?
— В этом нет ничего страшного, — постаралась
успокоить я Майкла. — Сейчас Москва вся строится и преображается. Старые
хрущевки сносят, чтобы на их месте построить новые красивые многоэтажные дома.
От этого никуда не денешься. Москва должна расстраиваться и становиться
красивее.
— Странно, но оставили только мой дом.
— Наверное, судьбе хотелось, чтобы вы смогли
его увидеть перед тем, как его снесут.
Наверное, со стороны мы смотрелись более чем
странно. Дорого одетый мужчина и не менее элегантная женщина, которые сидели на
лавочке у еще уцелевшей хрущевки и жадно смотрели на каждого, кто выходил из подъезда.
Позади нас стоял серебристый «Мерседес» и блестел на солнце так, что впору было
просто глаза закрывать.
— А где ваши окна?
— Второй этаж справа. Это был мой балкон.
— Почему вы его не застеклили?
— У родителей не было денег. Да раньше вообще
никто не стеклил балконы. Это было как-то не принято. Свежий воздух. Приятно
выйти на балкон и смотреть на мир не через стекла. Я смотрю, Москва сейчас вся
застеклена.
— Сейчас слишком много краж.
— Тоже верно.
Тут из подъезда вышел какой-то неопрятный
мужчина с давно немытой седой головой. Майкл вскочил и бросился к нему
навстречу.
— Пашка! Пашка, привет! Сколько лет, сколько
зим!
Испуганный мужчина смотрел на Майкла, словно
на привидение, и не мог произнести ни единого слова.
— Пашка, ты меня не помнишь?
— Вы, наверное, меня с кем-то путаете? — еще
больше испугался мужчина и слегка попятился назад.
— Да ни с кем я тебя не путаю. Я тебя сразу
узнал. Это я, Майкл!
— Майкл?!
— Ну да. Неужели я так изменился? Ну, скажи!
Ты тоже изменился, но я все равно тебя узнал. Посмотри на меня повнимательнее.
Это сейчас я Майкл, а в то время я был просто Мишка. Мишка со второго этажа.
Вон мой балкон. Мы с тобой еще в казаки-разбойники играли, а еще Мы с тобой
любили одну девочку. Помнишь? Ее звали Зина. Мы из-за нее даже дрались. Когда я
отсюда уезжал, ты вовсю крутил с ней любовь. Я тогда на нее очень сильно
обиделся за то, что она предпочла тебя, и укатил в Америку. Как сложилась ее
судьба? Где она сейчас? Не знаешь?
— Зина — моя жена.
— Правда?! Поздравляю!
