— Молодец! Вот это ты правильно сделала,
потому что если бы ты взяла ее с собой, то наделала бы лишних проблем не только
себе, но и мне. Да и вызволить тебя из изолятора мне бы было намного труднее.
— Саныч, ты думаешь, его действительно заказал
Потапов? — спросил один из сидящих рядом ребят.
— Он встречался с Потаповом?
— С Потаповым, с кем же еще. Только он ему
денег должен. Но у Потапова кишка тонка. Он вообще по своей природе трус.
— Да и больно просто тогда все получается, —
принялся размышлять Череп. — Руслан встречается с Потаповым, потому что тот
должен ему денег. Потапов просит еще отсрочку, дожидается, когда Руслан выходит
из машины, и его убивает. Неужели Потапов такой дурак, что сам себя ставит под
подозрение?! Ведь больше и подумать не на кого. Во-первых, на мой взгляд,
Потапов вообще не способен никого убить. Он ужасный трус и даже комара не
обидит. Во-вторых, если бы уж он и захотел замочить Руслана, то не сразу же
после встречи, а хотя бы выждал время. Это же тогда дураку понятно, что он.
— А может, у Потапова окончательно нервы
сдали? Может, у него от этого долга крыша поехала?
— Крыша поехала, чтобы аж в тюрьму угодить?
Что с Потаповым-то?
— Наши ребята его уже взяли. Он крокодильими
слезами плачет, клянется, божится, что это не с его подачи заказано.
— Ладно, подержите его пока. Посмотрим, что с
ним делать: то ли сами с ним разберемся, то ли мусорам отдадим и закроем лет
эдак на несколько. Доказать бы еще, что это он.
— Ребята его хорошо потрясли, но никаких
результатов. Странно все это. Руслан всегда говорил о том, что от Потапова
можно ожидать всего, чего угодно, но только не пули в спину.
— Хорошо, разберемся с этим позже. Ладно,
давайте сейчас о жизни своего товарища подумаем. Что врачи говорят?
— Врач, перед тем как уйти в операционную,
сказал, что шансы есть.
— Что значит «шансы есть»? Так он будет жить
или нет?
— Это известно одному богу.
— Если шансы есть, значит, человек по-любому
должен жить, — принялся рассуждать Череп. — Надо бы денег перед операцией
сунуть. Чем можно заинтересовать врача в наше время, только деньгами.
— Да давали мы денег.
— Взял?
— Ни черта не взял.
— Что значит «не взял»?! — рассвирепел Череп.
— Первый раз слышу, чтобы врач денег не взял. Это что-то из области фантастики.
Надо было силой дать.
— Да мы пробовали ему в карман халата
засунуть, но он все равно не взял. Посмотрел на нас глазами, полными
сострадания, и сказал, что он еще ничего не сделал для того, чтобы брать
деньги.
— Что значит «ничего не сделал»?! Поэтому вы
ему деньги и даете, чтобы у него стимул был что-то делать.
— Саныч, не кипятись, — сказал мужчина,
который сидел к Черепу ближе всех. — У меня, когда отцу операцию делали, врач
тоже денег не взял.
— Я вообще не понимаю, про каких вы мне врачей
рассказываете?! С другой планеты, что ли? Я с вами говорю про российских
врачей. Про наших совдеповских врачей. Сейчас ни один врач бесплатно даже рану
зеленкой не помажет, а если и помажет, то так, что ты это на всю жизнь
запомнишь. Врачи пошли нынче хуже коммерсантов. Вымогают все, начиная от
нянечек и заканчивая завотделением.
— Подожди, Саныч, ты меня не дослушал. Так
вот, перед операцией у нас деньги не взяли, а когда отцу операцию сделали, и
причем сделали очень даже удачно, то у нас не то что эти же деньги взяли, а
даже выхватили. Говорят, среди медиков такое поверье существует: никогда и
ничего не брать до операции, пока не будет известен окончательный результат. Я
имею в виду, это поверье распространяется на нормальных медиков, а не на тех,
кто гребет все подряд, мало заботясь о том, каков будет результат.
Когда ребята замолчали, Череп посмотрел на
небольшое кровавое пятно на моем рукаве и тут же спросил:
— Это что за кровь? Тебя, что ли, тоже ранили?
В тебя попали? Что-то я этого сразу не заметил.
— Нет. Это я когда Руслана переворачивала,
пыталась у него пульс нащупать, видимо, и испачкалась.
— Кровь вроде отстирывается. Жалко, поди,
платья.
— Да бог с ним, с этим платьем.
— Ничего, сдашь в химчистку свое платье.
— Это память, а память в химчистке не сотрешь.
Череп посмотрел на меня так, словно я брежу, и пояснил сидевшим рядом с ним
ребятам:
— После всего, что произошло, она немного не в
себе, поэтому не обращайте внимания.
Время шло очень долго и очень утомительно.
Прошло несколько часов, а мы все сидели в жестких креслах, молились и ждали,
что сейчас откроются двери операционной и нам скажут о том, что самое страшное
уже позади. А я все вспоминала Руслана и думала о том, почему я так и не смогла
его полюбить и ответить на его чувства. Я вспоминала наши школьные годы, его
юношеские первые чувства и то, как быстро мы выросли и каждый из нас пошел
своей дорогой. Почему Руслан пошел именно в криминал? Он настолько хорошо соображал
в точных науках и подавал большие надежды, что учителя прочили ему блестящее
будущее и в один голос говорили о том, что он обязательно поступит в
университет. Почему? Быть может, это произошло потому, что с самой школьной
скамьи он всегда был хулиганом, настоящим лидером, который мог повести за собой
остальных.
