Когда я подъехала к машине Руслана, то
ощутила, как задрожали колени, а перед глазами пронеслись совсем недавно
произошедшие события. Как я и думала, моя сумочка была на месте. Повесив ее
через плечо, я отдала ключи от машины мужчине по имени Дима, дала ему свой
мобильный для того, чтобы он внес туда нужные номера, и пересела в «Мерседес»,
который и помчал меня к Майклу. В машине я достала мобильный из сумочки и
увидела, что у меня целая куча неотвеченных вызовов и все они от Майкла. Набрав
его телефон и услышав в трубке знакомый голос, я искусственно улыбнулась,
несмотря на дикую боль от разбитой губы, и заговорила таким добродушным
голосом, на который только была способна:
— Майкл, добрый вечер. Вы уже, наверное, меня
потеряли.
— О`кей. Ника, я звонил очень много раз, но ты
не берешь трубку.
— Приношу свои извинения. Я временно была без
телефона. Сан Саныч сказал мне о том, чтобы я сопроводила вас на ужин.
— Я жду.
— Вы на Ленинском?
— Да.
— Я скоро буду.
Я не заставила Майкла ждать долго и появилась
у него буквально через несколько минут после окончания разговора. Увидев меня,
Майкл несказанно обрадовался и начал пристально разглядывать мое лицо.
— Ника, с вами что-то случилось?
— У меня возникли проблемы. Спасибо Сан
Санычу, теперь все в порядке.
— Как же все в порядке? А что с вашим лицом?
Не спрашивая у меня разрешения, Майкл снял с
меня огромные черные очки.
— Ника, как это произошло? Какой страшный
человек смог поднять руку на такую прелестную женщину?
— Я гуляла по набережной, а тут остановилась
патрульная машина. Из нее вышли сотрудники милиции и попросили показать им
прописку или регистрацию, а я шла, как назло, без паспорта…
Я не знаю, кто научил меня врать, но врала я
просто потрясающе. Майкл внимательно меня слушал, временами хватался за голову
и смотрел на меня испуганными глазами. А самое главное… Самое главное то, что я
чувствовала, что он мне верил.
Когда я закончила свой рассказ, Майкл зачем-то
бросился к бару и, достав оттуда бутылку минеральной воды, налил мне полный
бокал.
— Ника, выпейте минеральной воды.
— Зачем?
— Вот увидите, вам станет легче.
— С чего вы так решили?
— Вам больно, и вы выпили слишком много виски.
— Откуда вы знаете, что я пила виски?
— По запаху. Ника, я никогда и ни с чем не
спутаю этот запах. Я вас ни за что не осуждаю. Вы столько пережили. Я просто
поражаюсь тому беспределу, который тут творится. Тот, кто сотворил с вами
подобное, понесет хоть какое-то наказание или нет?
— Конечно, понесет.
— Это самое главное.
— Все будет в порядке, — постаралась уверить я
Майкла.
— Это должно наказываться. По-другому просто
не может быть. Что я могу для вас сделать? Вам больно?
— Нет, что я могу для вас сделать? Я же на
работе.
— Жаль.
— Что значит «жаль»?
— Жаль, что нас связывает с вами только
работа. Ника, вы мне очень симпатичны. И признаться честно, я очень сильно по
вас скучал и переживал за вас.
— Спасибо.
— И если бы я знал, что с вами произошло, я бы
никогда не позволил вам ко мне ехать. Я бы приехал к вам сам.
Сделав еще пару глотков минеральной воды, я
ощутила, как сильно задрожала моя рука, и выронила бокал из рук. Бокал
разбился, а его стекла разлетелись на маленькие кусочки по всей комнате.
— Простите, — с трудом выдавила я из себя и
помимо дрожи в руках ощутила, как сильно закружилась голова. — Простите, я не
хотела, — еще раз повторила я и почувствовала себя еще хуже.
— Ника, ничего страшного. Это такие мелочи.
Вам плохо?
— Мне… Мне нехорошо.
Чтобы не упасть, я собрала последние силы и
осторожно съехала по стене на пол.
— Я не хочу жить, — неожиданно произнесла я. —
Я устала жить. Я больше так не могу. Я думала, что у меня получится, но у меня
ничего не получается. Выжить бы, — вдруг вырвалось у меня в сердцах. — Как бы
набраться сил и выжить?!
На моем лице отразилось все, что накопилось во
мне за последнее время. На нем были адская боль, усталость, разочарование,
скорбь, бессмысленное ожидание того, что все обязательно изменится и станет
лучше, чем прежде.
— Ника, может быть, врача? — Майкл был очень
испуган.
— Я не хочу видеть врача.
— А что? Скажите, что тогда мне нужно сделать?
— Вызовите катафалк и украсьте его множеством
воздушных шаров в форме алых сердечек.
Сказав последнюю фразу, я почувствовала, что у
меня совсем нет сил, и грохнулась в обморок.
Глава 11
Я открыла глаза, сморщившись от резкого запаха
нашатыря, и попыталась понять, где я нахожусь и что со мной происходит.
— Ника, вы живы? — испуганным голосом спросил
Майкл, жуткая бледность которого говорила о его сильнейших переживаниях.
— Мне кажется, что да.
— И мне кажется тоже. Сейчас я вызову
«Скорую». Майкл бросился к телефону, но я с трудом махнула рукой и попыталась
его остановить:
— Нет. Никаких «Скорых».
— Но почему?
— Потому что я меньше всего хочу видеть
«Скорую»!
— Со здоровьем нельзя шутить. В этом вопросе я
не буду спрашивать вашего разрешения.
— Если вы вызовете «Скорую», то я потеряю
сознание еще раз.
Эти слова образумили Майкла, и он тут же
остановился.
— Ника, не нужно говорить подобных вещей. Вы
меня шантажируете.
— Это вы делаете то, что вас не просят.
— Но вы меня так напугали… Я очень сильно за
вас переживаю.
— Спасибо. Я благодарна вам за ваши
переживания, но думаю, что «Скорая помощь» мне уже не понадобится.
— Но ведь вам плохо.
— Мне уже лучше.
