— Это уже не производственное. Это личное.
— Значит, ты состоишь с Черепом в личных
отношениях.
— Состою. — Набравшись смелости, я расправила
грудь и заговорила уже более уверенным голосом:
— Ребята, если у вас с Черепом свои проблемы,
то вы решайте их самостоятельно, а меня сюда вмешивать не нужно. Я тут вообще
не при делах. Можно сказать, что совершенно посторонний человек. Я вот что хочу
сказать: я состою с Черепом в очень близких отношениях. Если с моей головы
упадет хоть один волос, то вам не поздоровится. Он за меня не одну голову
положить может. Так что вы бы лучше с огнем не играли, а отпустили меня с
богом. Я вам правду говорю.
— А мы и не сомневаемся. Именно поэтому мы
тебя сюда привезли.
— Тогда что вам от меня нужно?
— Что нам от тебя нужно? — Калач посмотрел на
меня задумчивым взглядом, достал из кармана брюк свой мобильный телефон и
протянул мне трубку. — Нам надо, чтобы ты позвонила.
— Кому?
— Черепу.
— Но его номер вбит в мой мобильный. Я его
наизусть не знаю. Нужно посмотреть…
— Ничего не нужно смотреть. Я сам наберу номер
Черепа. Я его очень хорошо знаю, — резко перебил меня Калач и принялся нажимать
на телефонные кнопки.
— А что мне ему сказать?
— Скажи все как есть. Скажи, что тебя
похитили. Пока не трогают пальцем, но обещают убить. Скажи, что тебе плохо, что
ты хочешь есть, пить и мечтаешь побыстрее вернуться домой.
— И все?
— И все. А все остальное мы скажем сами.
Когда я поднесла телефонную трубку к уху, то
страшно волновалась и вместе с долгими телефонными гудками слышала громкие и
отчетливые удары своего сердца. Мне показалось, что Череп не брал трубку целую
вечность. Когда на том конце провода послышался заспанный голос Черепа, я ощутила,
как на мои глаза накатились слезы, и заговорила так быстро, что сама не ожидала
от себя такой быстрой речи:
— Сан Саныч, вернее, Саня. Это Вероника.
Узнал? У меня беда. У меня такая страшная беда, что, наверное, скоро от всех
этих бед я просто сойду с ума, если, конечно, меня не убьют. А все зависит от
тебя. Если я хоть немножко тебе нужна, то ты сделаешь все возможное для того,
чтобы вытащить меня отсюда. Пожалуйста, помоги мне.
— Что опять у тебя стряслось? — все тем же
сонным и недовольным голосом спросил Череп.
— Меня похитили.
— Кто?
— Какие-то люди.
— Ты пьяна? Ты бредишь? У тебя белая горячка?
— Я говорю вполне серьезно. Мне не до шуток.
Разве такими вещами можно шутить?!
— Да сейчас шутят любыми вещами.
— Я говорю правду. Меня похитили какие-то
люди. В подъезде собственного дома.
— Что за люди?
— Я их не знаю. Они держат меня в каком-то
доме в лесу, морят голодом и не дают воды. Они обещают меня убить. Мои нервы
уже не выдерживают. У меня сотрясение мозга. Я очень плохо себя чувствую.
Сделай же что-нибудь. Умоляю, сделай.
— Послушай, ты же вроде как у Майкла осталась
ночевать.
— Я уехала домой. Я проснулась и уехала домой.
А они встретили меня у входной двери и силой увезли в какой-то дом.
— Саша, кому там неймется? — послышался такой
же сонный голос.
— Людмила, спи. Это мне по работе. Спи. Я
ухожу в другую комнату.
Несколько секунд в трубке слышалось только
шарканье тапочек, и нетрудно было догадаться, что Череп перебазировался из
спальни в другую комнату.
— От твоего звонка жена проснулась, —
недовольным голосом сказал Череп, и из трубки донесся звук чиркающей зажигалки.
— Извини. Я не знала, что ты женат. Мне больше
некому позвонить.
— Да ладно. Жена у меня при понятиях. Она
знает, что работа есть работа и что она у меня может длиться двадцать четыре
часа в сутки. Ты с чьего телефона звонишь?
— Мне дали телефонную трубку.
— Значит, твои похитители рядом сидят. А ну-ка
дай им трубочку.
Я протянула трубку Калачу и замерла, словно
мумия.
— Череп. Это Калач. Как не слышал? Да ладно,
не нужно придуриваться. — Калач моментально побагровел и стал напоминать
красный и уже переспелый помидор. — Кто уличная шпана? Я?! Череп, да ты как со
мной разговариваешь? Это я-то уличная шпана? Да за такие слова! Ты свой базар
немного фильтруй! За него отвечать надо! Тебе что, совсем по барабану, что у
нас твоя баба? Да мы за такие слова сейчас просто ее грохнем и даже
разговаривав не будем. Ах, ты сразу съехал… Спрашиваешь, что мы хотим? Так надо
было с этого и начинать, а не обзывать нас уличной шпаной и не лезть на рожон.
Мы с твоей девкой шутки не шутим, и ты должен понять, что ее жизнь на грани.
Короче, у тебя есть ровно двадцать четыре часа для того, чтобы заполучить свою
красавицу обратно. Если через двадцать четыре часа ты не выполнишь наши
требования, то больше никогда ее не увидишь. Мы это тебе гарантируем. Может,
тогда до тебя дойдет, что это никакая не уличная шпана. А все очень серьезно.
Труп твоей девки мы отвезем прямо к твоему дому и положим у входной двери. И
сделаем так, чтобы первая, кто на него наткнется, была обязательно твоя жена.
Пусть знает, что если ты еще будешь косячить, то следующей будет она. Ах, тебе
надоели наши сказки! Так это не сказки. Скоро это будет реальная
действительность, сказочный ты наш. Посмотрим, как ты назовешь это сказками,
когда увидишь у входа своего дома свою красавицу с простреленной головой.
Услышав это выражение, я вся сжалась и
почувствовала уже сильную дрожь по всему телу. Меня опять замутило, и вокруг
все поплыло перед глазами.
