— Дело так и осталось висяком, а затем в архив
легло. После этого правой рукой Черепа стал Руслан, царство ему небесное, и
опять тот же самый случай. Все по новой. Подозрительно все это. Конечно, Череп
очень авторитетный. На него никто не подумает. А зря. Рыба всегда с головы
гниет, а это значит, что начинать надо с него. Это я тебе так, на всякий случай
сказал.
— Бог мой, я уже сама запуталась, кто кого
убил и зачем. Все друг друга убивают, похищают, а я являюсь заложницей в этих
играх.
— Сама выбрала такую участь и связалась с
Черепом. Если бы ты хоть немного нужна была Черепу, то он хотя бы раз со мной
на связь вышел, ведь у него определился номер моего мобильного, только ему,
видимо, до этого никакого дела нет. Так что, подруга, делай выводы. Правда, они
тебе уже совсем не нужны.
При этом Калач встал и посмотрел на часы.
— Ладно, время еще терпит.
Как только за Калачом закрылась дверь, я
встала и пошла следом за ним. Затем резко остановилась и приложила ухо к двери.
За дверью разговаривали двое. Я смогла распознать их по голосам, и если я не
ошиблась, то разговаривали Калач и мужчина с внешностью боксера.
— Калач, ну что там?
— Да сидит девка вся бледная, смотреть
страшно.
— Видимо, чует, что покойница. Знает свою
участь.
— Я тоже так думаю. Она сама не верит в то,
что Череп по поводу нее суетиться будет.
— Мне кажется, что Череп Потапа грохнул — от
этого все и молчание. Сейчас сидит, репу чешет и не знает, что делать.
— Я в этом просто уверен, — тут же подтвердил
подозрения боксера Калач. — Видимо, он все пустил на самотек. Если грохнем
девку, значит, так тому и быть. Можно сказать, что девка не из-за чего
пострадала. Сначала решила на понт нас взять, мол, если с ее головы упадет хоть
один волосок… Думала, что Череп разбежится и немедленно бросится ей на помощь,
а у него таких девок хоть пруд пруди. Ладно, я не могу с этой девкой тут долго
сидеть. Я с ребятами уезжаю. А ты будь за старшего. Если какие новости от
Черепа будут, в чем я глубоко сомневаюсь, то я тебе позвоню.
— Звони. Калач, а ты когда приедешь-то?
— Посмотрю, как сейчас дела пойдут. Значит,
вас в доме двое остается. Ты и Колян.
— А что мне делать, если завтра в шесть
пятнадцать утра от Черепа никаких вестей не будет?
— Если в шесть пятнадцать от Черепа не будет
вестей, то действуешь просто. Девку в живых мы не можем оставить. Это уже дело
принципа. А то Череп нас не только уличной шпаной назовет, но и как-нибудь еще.
Девку не пугай, чтобы она крик не подняла. Скажешь, что вы отвезете ее домой.
Из дома выведешь, аккуратно в машине прикончишь и увезешь вообще на другую
трассу в другом направлении. Где-нибудь в лесу закопаешь. Думаю, вас учить не
надо. Вы уже не маленькие. Свое дело знаете. Сделаете все тихо, мирно и гладко.
Может быть, Череп уже давно от этой девки хотел избавиться, а мы ему помогли.
— А почему ты так думаешь?
— Потому что он мне ни одного звонка на
мобильный не сделал. Другой бы уже обзвонился. Ладно, мы все уезжаем. Ты за
старшего.
Как только голоса за дверью стихли, я стала
нервно и совершенно бессмысленно ходить по комнате. Когда ноги устали, я
подошла к стене, прислонилась и съехала по ней вниз, обхватив голову руками.
Самое ужасное то, что, по всей вероятности, Калач был прав. Черепу действительно
до меня не было никакого дела. После того как убили Потапа, Череп пустил все на
самотек и решил, что я уже обречена, а это значит, что уже ничего нельзя
изменить, да и не стоит. Ему же ведь нужно хоть как-то оправдаться за смерть
Потапа.
Часа через два я вдруг подумала о том, что
начинаю медленно сходить с ума и что дальнейшее нахождение в этой комнате
начинает давить мне на мозги и я начинаю бояться собственной тени. Не выдержав,
я бросилась к входной двери и начала стучать по ней что было сил. Мне не
пришлось стучать долго. Через пару минут дверь распахнулась, и я увидела
мужчину со сломанным кривым носом и внешностью боксера.
— Ты что колотишь по двери, что тебе нужно?
— В туалет хочу.
— Пошли.
Мужчина толкнул меня вперед и пошел следом за
мной.
— Сколько уже времени осталось? — спросила я
обреченным голосом.
— Немного.
— Что-то мне плохо совсем.
— Не переживай. Скоро будет хорошо. Ты куда
хочешь — в ад или в рай?
— Никуда.
— Никуда не получится. Придется куда-то
определяться.
Когда мы подошли к дверям туалета, я
повернулась и посмотрела на боксера глазами, полными слез.
— Пожалуйста, отпусти меня. Пожалуйста.
— Не могу, — замотал головой боксер.
— Почему?
— Потому что не положено.
— А как положено? Меня убить? Да?
— Ты в туалет пришла или что?
— Ну скажи, ты меня убьешь? Я тихонько убегу.
Никто и не узнает. Ты только открой мне дверь. А своим скажешь, что ты меня
убил. Пожалуйста. Вы меня больше никогда не увидите и ничего обо мне не
услышите.
— Ты в туалет хочешь или нет? — Мужчина
начинал терять терпение.
— Очень хочу.
— Тогда в чем дело?
Поняв, что спорить бесполезно, я зашла в
туалет и заперла дверь.
— На защелку могла бы дверь и не закрывать, —
послышался голос за дверью.
— Это чтоб ты не подглядывал.
— Больно надо. Я что, голых задниц не видел?
— А может, и не видел.
— Да меня такие бабы отродясь не интересовали.
Бальное платье надела, а рожа вся в синяках.
