Но я не обращала внимание на подобные реплики
и уже к полудню встретилась с председателем правления, который тоже сообщил
мне, что положение фирмы не из приятных. Ближе к вечеру я уже назначила
совещание всех членов правления и попыталась понять и выработать стратегию
процветания бизнеса. Совещание прошло далеко не так, как я рассчитывала, потому
что члены правления сознательно меня игнорировали и вели беседу между собой,
совершенно обдуманно не пуская меня в свой диалог. Они не хотели считаться с
сумасшедшей русской, которая без году неделя в Америке и уже хочет подмять под
себя весь мир. Но я не обращала внимания на такое отношение, я схватывала
каждое слово, касающееся бизнеса, понимая, что мне придется многому учиться и
что доверие сидящих напротив меня людей мне придется завоевывать не один день.
Уже на следующий день я говорила Майклу об инвестициях, в которых так нуждалась
фирма, но Майкл не хотел меня даже слушать.
— Ника, ты отдаешь себе отчет в том, о чем ты
меня просишь?
— Я отдаю себе полный отчет, — стояла я на
своем.
— Какие, к черту, инвестиции? Фирма находится
на грани распада. Я не могу вкладывать деньги в то, что заведомо прогорит.
— Майкл, ты должен вложить инвестиции в то,
что принесет тебе в дальнейшем сверхприбыль. Табачная фирма не может быть
убыточной. Нам нужны новые станки.
— Какие станки?
— Я была на заводе. Я видела все своими
глазами. Люди работают в ужасных условиях. Оборудование очень сильно устарело.
Если мы обновим оборудование, то сможем сократить число рабочих мест, потому
что все то, что сейчас делают люди, могут делать станки.
— Ты предлагаешь выкинуть людей на улицу и
оставить их без работы?
— Нет. Я прелагаю доверить машинам то, что не
должны делать люди, а тех, кто остался без рабочих мест, направить в другое
русло. Мы должны расширяться и расширять собственные цеха. Мы должны беседовать
со всеми, кто работает на табачной фабрике, и оставлять только тех, для кого
производство табака является делом всей своей жизни. Мы должны оставлять людей
думающих, людей, готовых выдвигать новые идеи и помогать их дальнейшему
продвижению. Одним словом, мы оставляем работать тех, кто готов положить все
силы и все знания на благо процветания бизнеса, и мы будем увольнять тех, кто
работает от звонка до звонка, просиживая рабочее время в ожидании заработной
платы. Кому все равно, где именно он работает: на табачной фабрике или на
заводе алкогольной продукции. А еще нам нужна реклама. Тебе лучше меня известно
то, что реклама — это основной двигатель торговли.
— Ника, реклама в Штатах безумно дорогая,
впрочем, как и в России. При твоем ведении бизнеса нужно постоянно только
вкладывать, ничего не получая взамен. Это по меньшей мере глупо.
— Я не это имела в виду. Сейчас нужно немного
вложиться, а затем пойдут хорошие прибыли. Я не прошу у тебя покупать мне
рекламное время, я прошу отдать мне газету, которой ты владеешь. Насколько я
знаю, эта газета не приносит тебе большой прибыли, она всего лишь капля в море
по сравнению с тем, чем ты владеешь.
— Ника…
Мне показалось, что от возмущения Майкл начал
даже задыхаться.
— Я отдал тебе табачную фабрику, теперь ты
хочешь забрать мою газету. Я не пойму, какая тут связь.
— Самая прямая. Я буду давать постоянную
рекламу в газете, а затем по бартеру печатать рекламу других продуктов в своей
газете, а они взамен этого будут давать рекламу нашего табака.
— Ника, как же у тебя все просто. Я владею
небольшой и довольно неходовой газетой. Табачная фабрика и газета — это две мои
неудачи в бизнесе. Я собрался продавать эту газету. С ней одна морока.
— Пожалуйста, отдай ее мне. — Я посмотрела на
Майкла взглядом, полным надежды.
— Что значит «отдай»? И откуда у тебя такая
уверенность, что все получится?
— Майкл, у меня все получится.
— Если хочешь знать, то никакая реклама не
спасет продукцию нашей табачной фабрики. Мы давали рекламу, и это не принесло
ощутимого результата. И вообще, эта газета мала и она не того уровня, чтобы
рекламировать хоть какую-то продукцию.
— Майкл, отдай газету мне. Ну что ты теряешь?
— Что я теряю? — почесал голову Майкл. — Я
теряю свои деньги. Ты требуешь с меня инвестиции, а это очередная потеря денег.
— Майкл, придет время, и затраченные деньги
вернутся с лихвой. Я тебе обещаю.
— Ника, ты играешь в бизнес, как в какую-то
детскую игру. В бизнесе не верят обещаниям. Тут мало слов. Тут нужны конкретные
дела, а также знания и опыт. У тебя нет ни того, ни другого.
— Вот увидишь, пройдет совсем немного времени,
и у меня все это будет.
В глазах Майкла читалось какое-то недоверие.
Оно и понятно. Майкл видел во мне любимую женщину, но никак не хотел видеть во
мне бизнес-вумен. Для того чтобы хоть как-то сменить тему разговора, Майкл
подошел ко мне сзади и положил руки на плечи.
— Ника…
— Что?
— Ты можешь просто меня любить?
— Я и так тебя люблю.
— Ты можешь довольствоваться нашей любовью?
Неужели этого мало?
— Майкл, любовь и бизнес — совсем разные вещи.
— Ну скажи, что именно и кому ты хочешь
доказать?
— Майкл, мне это нужно.
— Тогда пусть будет по-твоему.
Сказав эту фразу, Майкл поднял мою юбку и,
тяжело дыша, прижался ко мне своим телом.
— Майкл, если я не ошибаюсь, ты дал свое
согласие?
Но Майкл не ответил на мой вопрос. Он
прижимался ко мне все сильнее, а его дыхание становилось все учащеннее и все
громче.
— Майкл, ты дал согласие?
— Ника, я сделаю все, о чем ты меня попросила,
только когда ты поймешь, что прогорела, больше не обращайся ко мне с подобными
просьбами, иначе ты пустишь меня по миру. Запомни, что американский рынок уже
давно сформировался. Американцы курят свои любимые сигареты с мировым именем, и
это, если хочешь, престиж. И даже если наши сигареты будут дешевле в два раза,
они никогда не будут пользоваться тем же спросом.
— Майкл. Дай мне время.
— Тебя никто не торопит. Если ты не считаешь
нужным принять к сведению чужие ошибки, то учись на собственных. Только
табачная фабрика и газета — это все, что я могу отдать в твое баловство.
Другого не будет.
