— Да я даже не знаю, как к тебе обращаться-то
теперь. Такая дама.
— Да ладно вам, тетя Маша…
— Галя как живет?
— Она же в Америке.
— Да, я знаю. Про это весь дом у нас столько
времени судачил. Как она там, прижилась?
— Да вроде нормально. Не жалуется.
— А общается она там как? Она же языка не
знает.
— На курсы записалась. Язык учит.
— Что, в таком возрасте?
— Учить язык можно в любом возрасте.
— И что, получается?
— Получается, а почему бы и нет. Да и в языке
самое главное не теория, а практика.
Соседка осмотрела меня с ног до головы, и я
почувствовала в ее взгляде неприязнь.
— И Галина такая же, что ли, ходит?
— Какая? — не поняла я вопрос.
— Расфуфыренная.
— Обыкновенная.
— Да ладно уж, обыкновенная. Она же со своей
сестрой уехала.
— Ну да. Чтобы легче было привыкать к
американской жизни. Они одного возраста. Быстрее адаптируются.
— И сестра, наверное, тоже расфуфыренная
ходит…
— Тетя Маша, ну о чем вы говорите?
Обыкновенная она у меня. Просто моя мама всегда за собой следила. Вот и весь
секрет. Следить за собой можно как в России, так и в Америке.
— Следить, говоришь? — Презрение в глазах тети
Маши сменилось ненавистью.
— Ну да. Каждая женщина просто обязана за
собой следить.
— А нам некогда за собой следить, — злобно
проговорила тетя Маша и посмотрела на мой «Мерседес». — Мы на таких роскошных
машинах не ездим. У нас их просто нет!!!
— А при чем тут моя машина?
— Мы пенсию получаем, на нее и живем. А на
пенсию много не разгуляешься. Мы себе лишний раз даже кусок мыла позволить не
можем, не говоря о том, чтобы губы красить. Это вы там в своей Америке жиреете,
и вам деньги девать некуда! Буржуи!
Услышав слова тети Маши, я чуть было не
задохнулась от возмущения.
— Тетя Маша, да что ж вы такое говорите? Мы же
с вами в одном дворе столько лет жили. Вы же с моей мамой на кухне столько
вечеров за чашкой чая просидели… Мы же с вами соседи.
— Да какие мы с вами соседи?! — взорвалась
тетя Маша. — Какие мы, к черту, соседи, если вы в Америке живете, а мы в
России? Гусь свинье не товарищ. Вот езжай в свою Америку и там соседствуй.
— Тетя Маша, прекратите. Не знаю, за что вы на
нас с мамой злитесь, мы вам ничего плохого не сделали. Кстати, как наша
квартира? Кто в ней сейчас живет?
— Нормальные люди, — сквозь зубы процедила моя
бывшая соседка.
— Кто они?
— Я же сказала, что они нормальные люди. Ваша
квартира сгорела. Фирма, которая у вас ее купила, очень долгое время не могла
ее продать. После погорельцев не каждый в квартиру полезет и будет ремонт
делать. В это нужно большие деньги вкладывать, а они не у каждого есть. Так что
я уже сказала, что заехали нормальные люди, с горем пополам сделали ремонт и
нормально живут.
— Тетя Маша, вы так подчеркиваете слово
«нормальные», будто мы с мамой ненормальные.
— Вы?! — Женщина смерила меня взглядом с
головы до ног.
— Нуда, мы.
— Вы, конечно же, ненормальные.
— Почему?
— Потому что вы Родину продали, — ни на минуту
не задумываясь, выдала на-гора женщина.
— Что?!
— Что слышала.
— Это кто Родину-то продал?
— Вы!
— Мы ничего не продавали. Мы просто переехали
в другую страну.
— Предатели! — презрительно закричала женщина:
— Поэтому и квартира ваша сгорела.
— Почему она сгорела-то?
— Потому что у вас душа черная. Нельзя
предавать то, где ты родился.
— Тетя Маша…
Но тетя Маша меня уже давно не слушала и
направилась в сторону магазина с одним-единственным словом «предатели». Я
смотрела ей вслед и вытирала накатившиеся на глаза слезы. Я вдруг ощутила себя
Майклом, который приехал в Россию и решил с радостью встретить старых знакомых,
которых не видел долгое время. Я знала, что не все в моем доме отнесутся ко мне
подобным образом, что есть люди, которые пусть не обрадуются, но хотя бы
сделают вид, что действительно рады тому, что я смогла чего-то добиться и зажить
той жизнью, о которой мечтала. Я знала, что меня никогда не поймут люди
старшего поколения, но в глубине души я испытывала настоящую боль. Сев в
машину, я посмотрела на Сэма, достала платок и вытерла слезы.
— Что с тобой? Может, нужно наказать эту
женщину? — тут же поинтересовался Сэм.
— Действительно, — поддержал его Рик. — Она
наговорила тебе столько грубостей.
— Да нет, что вы… Она ни в чем не виновата.
Это моя соседка. Вернее, бывшая соседка.
— Это зависть?
— Это злость за то, что в стране слишком
тяжелая жизнь и слишком маленькая пенсия.
— Странно. — Рик почесал затылок.
— Что странно?
— Странно, что в вашей стране бедные не умеют
радоваться за богатых. Нет. Я не правильно выразился. Вот в Америке бедные
уважают богатых. Они знают: чтобы стать богатым, нужно очень мало спать, очень
много думать и очень много работать.
— И еще очень мало жить, — добавил Сэм. — У
богатых жизнь короткая. Бессонница, стрессы, нервы — все это укорачивает их
жизнь и приводит к инсультам и инфарктам.
— В России бедные не уважают богатых, —
покачала я головой. — Они их ненавидят.
Я почувствовала неприятные ощущения в горле, а
это значит, что опять дала о себе знать проклятая аллергия. Достав из сумочки
кларитин, я сунула таблетку в рот и запила ее водой, хранящейся в баре.
— Вам совсем плохо? — обеспокоенно спросил
Рик.
— Да нет. Просто в последнее время аллергия
дает о себе знать все чаще и чаще. Только этим кларитином и спасаюсь.
— Хорошее лекарство?
