– В целях воспитания иногда приходится
принимать профилактические меры.
– Как ты, такой здоровый мужик, можешь поднять
руку на женщину? – попыталась я пристыдить Петра.
– Свободно, – спокойно ответил он. – Моя
женщина, что хочу, то с ней и делаю. Моя семья – мои порядки.
– Я бы не смогла с таким, как ты, жить.
– А я бы на такой никогда не женился. Я искал
скромную, тихую, преданную, чтобы она мужиков, кроме меня, не знала. Ведь
Тонька мне даже нецелованной досталась.
– Вот ты мне все про порядок в семье говоришь,
про подчинение, но еще ни разу про любовь не сказал. В твоей семье такое
понятие, как любовь, присутствует?
– Тонька любит меня.
– Это после того, как ты ее ударишь? Просто
она других мужиков не знала, вот и терпит тебя. Думает, что так все живут. Ей
нужно хоть разочек другого попробовать, тогда у нее сразу к тебе отношение
поменяется.
– Хватит меня стыдить. Если бы Тонька даже
просто на кого-нибудь посмотрела, я бы ей быстро шею переломил. Я выбрал такую,
которая не только ничего не захочет попробовать, но даже ни на кого не
посмотрит.
– Бедная женщина, – только и смогла сказать я.
– Что это она бедная? Я ей денег даю. Она
обута, одета, сыта. Ей всего хватает. Тоже мне нашла бедную. У меня семья ни в
чем не нуждается, я нормальный кормилец и поилец.
– Я в этом и не сомневаюсь, я совсем другое
имела в виду. Просто жаль, что она не знает, что такое быть счастливой.
Пётр нахмурил брови, показывая, что ему не
нравится этот разговор.
– Все говорят про это счастье, а на самом деле
не знают, что это такое. Можно подумать, что такие, как ты, счастливые.
Прыгаете от одного мужика к другому и смотрите, где получше.
– А так и должно быть, – расплылась я в
улыбке. – Методом проб и ошибок нужно искать достойный вариант. Мы не по
мужикам прыгаем – мы любовь ищем, а когда ее находим, то прыгать нам больше
незачем.
– Поэтому у вас и браки такие некрепкие. У вас
чуть что не так – сразу развод. А Тонька моя никогда в жизни по мужикам не
прыгала и даже с ними не целовалась. Она шарахалась от них, как от огня.
Наверно, именно потому мы с ней так долго живем, что она до меня никого не
искала, а выйдя замуж – тем более. Она мой кулак хорошо знает.
– Уж лучше всю жизнь по мужикам прыгать, чем с
тобой жить, – сделала заключение я и перевела разговор на другую тему: – Ну
что, я все поняла, сегодня вечером приступаю к работе. Первый блин может быть
комом, но я буду учиться, ты же знаешь.
– Что значит «первый блин комом»? Никаких
проколов быть не должно.
– Буду стараться.
– Мужиков ты крутить умеешь. Я в этом сегодня
на собственном опыте убедился. Так что, думаю, все пойдет как по маслу. Если ты
видишь, что клиент начинает хотеть от тебя чего-то большего, чем просто
общение, и хамски намекает тебе на продолжение вечера, то смело говори, что
общаться с тобой он может только здесь, в кафе. И смотри, к кому подсаживаться.
К сильно пьяным лучше не садиться. Они по-любому будут распускать руки. Садись
к подвыпившим, их проще раскручивать. Если видишь, что подсела не к тому, к кому
нужно, и клиент готов с тобой просто общаться, но не готов делать приличный
заказ, смело вставай с места и иди охотиться за другой столик. Вроде бы я все
доступно объяснил.
– Доступнее некуда. Если честно, то я
сомневаюсь, что мужик посмотрит на подсевшую к нему девушку не как на
проститутку, но поживем – увидим.
– Мы с тобой выполняем великую миссию.
Начинаем воспитывать наших мужиков и отучать их от мысли, что если ты потратил
на женщину деньги, то она должна расплачиваться за это своим телом. Самое
главное, чтобы ты не вела себя как девушка легкого поведения.
– Я что-то не очень хорошо понимаю, как должна
себя вести. Может, мне очки какие надеть и папку под мышку сунуть.
– Это будет выглядеть, как будто ты в
библиотеку собралась. Просто ты не должна делать каких-нибудь вульгарных
жестов. Я вот вспоминаю ту девушку из Германии, которая основательно подчистила
мой кошелек, и думаю, насколько она профессионально это сделала. Она вела себя
с достоинством и одновременно то манила к себе, то держала на расстоянии. Как
только я начинал к ней приближаться, так она сразу выстраивала между нами
стену.
– А что ты относишь к вульгарным жестам? –
заинтересованно спросила я у Петра.
– Не говори с клиентом на интимные темы, не
облизывай губы и не наклоняйся к нему слишком близко, чтобы лишний раз
продемонстрировать свою грудь, и не обещай того, что ты не сможешь выполнить.
Если клиент приглашает тебя поехать к нему в гости, то ты прямо скажи, что у
тебя нет желания, и если он захочет увидеть тебя еще раз, то может найти тебя
каждый вечер в этом кафе.
Как только мы сели с петром в машину, он
посмотрел на часы и деловито сказал:
– Сейчас я отвезу тебя домой, а к семи часам
ты уже должна будешь прийти на работу в кафе. Дойдешь сама, тут недалеко.
Приучайся ходить пешком – я тебя возить не буду.
Почувствовав на себе пристальный взгляд Петра,
я растерянно улыбнулась и тихо спросила:
– Что-то не так? Все в порядке?
– Я вот знаешь о чем подумал?
– Ну и о чем же ты подумал?
– Я подумал о том, что ты теперь приоделась,
найдешь кавалера и можешь ко мне не вернуться.
– Как я могу к тебе не вернуться, если я к
тебе на работу устроилась? – удивленно посмотрела я на Петра.
– Так я даже паспорт у тебя забрать не могу, –
совершенно спокойно, но крайне серьезно сказал он. – Я у тебя ничего забрать не
могу, потому что у тебя ничего нет.
– А что за необходимость что-то забирать? Мы что,
на доверии не сможем работать? Куда я от тебя уйду, если мне идти некуда? Я уже
по ночной Ялте нагулялась, достаточно. Мне же даже ночевать негде.
Пётр смотрел на меня все тем же взглядом и не
произносил ни единого слова.
– Ну что ты за свои шмотки так трясешься? Да
отработаю я их тебе! Обеспеченный мужик, а ведет себя как настоящий жлоб. Опять
тебя жаба придушила, – неожиданно разозлилась я. – Не знаю, как там насчет
девушки, работающей в Германии, но у меня создалось впечатление, что я первая
женщина, на которую ты потратился. Вернее, вторая, после жены. Ты сам говорил,
что у тебя жена вещи по нескольку лет носит, пока они не изнашиваются.
