– Мы тебя в должности разжаловали, –
бесстрашно ответила Тоня. – Ты теперь не комендант общежития, ты – завхоз.
Будешь хозяйственной частью заниматься и по совместительству лампочки
вкручивать тем постоялицам, которые в этом очень сильно нуждаются. Благо патрон
у тебя на троих рос, а одному достался.
– Ты что несешь?! Или совсем стыд потеряла? –
зашипел Пётр. – А ну-ка брысь под лавку!
Сказав это, Пётр уже было поднял руку, чтобы
ударить Антонину, но она выпрямилась и посмотрела на него таким уничтожающим
взглядом, что он моментально остановился и отвел руку в сторону.
– Только попробуй хоть пальцем тронь, –
бесстрашно сказала Антонина. – Засажу, гад, за решетку. Вон сколько свидетелей,
все подтвердят. Ты мне, Петя, за все ответишь! И за мою погубленную жизнь, и за
мое здоровье, подорванное твоими побоями, и за дочерей, которые всю жизнь живут
в страхе и боятся тебя как огня!
– Что ты этим хочешь сказать? – прищурился
Пётр.
– Развод, Петенька! Развод! – со слезами на
глазах произнесла Тоня. – Развод и раздел имущества.
– Что?
– Что слышал! И вон из моего дома! Вон из моей
жизни! Собирай свои пожитки и пошел прочь.
– Это мой дом!
Пётр хотел броситься на Антонину, но сидевшие
рядом постояльцы не позволили ему это сделать.
– Это мой дом! – вновь закричал Пётр.
– А вот и нет, – спокойно ответила Тоня. – Это
дом моих детей, а ты поищи себе другое жилище.
– Я тебя убью, – беспомощно произнес Пётр.
– Кишка тонка, – рассмеялась Антонина. – Ты же
слабак, Петя, слабое существо. Только такое слабое существо может поднять руку
на женщину! Ты же, кроме как баб лупить, ничего не умеешь, Петя. Баб лупить да
лампочки на халяву вкручивать!
– Молодец, – похвалила я Тоню после того, как
Петька взял бутылку самогонки и ушел прочь. – Тоня, ты справишься. Первое время
будет очень тяжело. Развод – это маленькая смерть. Ты должна быть готова к
тому, что сначала будет очень тяжело, но ты не сдавайся. Потом будет легче. И
пожалуйста, судись за каждый стул. Гордость при разделе имущества никому не
нужна. Можно, конечно, взять троих детей, оставить мужику дом и уйти в никуда.
Только это не гордость и не чувство собственного достоинства – это очень
большая глупость. Мужик приведет в дом новую женщину, будет жить себе
припеваючи, а ты будешь всю жизнь скитаться вместе со своими детьми. Так
поступают только от глупости. Как бы ни было стыдно, борись в суде за каждую
тарелку и каждый стул. От Пети не убудет. Он всегда найдет себе женщину с
квартирой и заживет новой жизнью. Сейчас одиноких женщин с квартирами больше
чем предостаточно. А у тебя – дети, и, кроме тебя, о них больше подумать
некому. Помни об этом!
– Я помню, – сквозь слезы произнесла Тоня.
– Это не унизительно, бороться за то, что
принадлежит тебе и твоим детям. От этого зависит твоя дальнейшая жизнь и
благосостояние твоих дочерей.
– Я знаю. Настька, а ты не забывай про Ялту и
про двух успешных женщин. Пожалуйста, только не забывай!
– Я приеду. Я обязательно приеду, – пообещала
я Тоне. – Мы пойдем в самый дорогой ресторан, будем танцевать, будем
наслаждаться нашим успехом.
– Все это обязательно будет, – проговорила
Тоня сквозь слезы. – Ты же сама сказала мне о том, что Ялта любит успешных
людей! Боже, как же она их любит, и мы будем такими! Я буду очень стараться.
– И я тоже. Тонечка, ты только помни, что
сначала будет тяжело. Нужно потерпеть, а потом станет легче. Знаешь, я уже вижу
двух успешных женщин, танцующих под живую музыку. Я их вижу…
Глава 22
Утром я приняла решение уехать из Ялты. Я
стала ходить по пляжу в поисках Влада, но его нигде не было. Вся Ялта гудела о
том, что ночью была взорвана машина крупного ялтинского авторитета, одного из
тех, кто контролирует ночную жизнь города. Подсев на лавочку к обсуждающим эту
новость женщинам, я слегка прокашлялась и спросила:
– Простите, а вы не знаете, что сегодня ночью
произошло? Все только про это и говорят…
– Как? Вы еще не знаете? – изумленно
посмотрели на меня женщины. – Вчера машину ялтинского криминального авторитета
взорвали.
– И он погиб?
– Ну а вы сами как думаете? Конечно, погиб. И
он, и один из его охранников. Второго вроде как покалечило.
– Надо же…
– Говорят, в его машину гранату подложили.
– Да не просто гранату, – поддержала ее вторая
женщина. – А гранату, нашпигованную чугунными осколками, которые разлетаются в
радиусе двести метров.
– Боевая граната, – покачала головой другая. –
У нее предохранительное кольцо отсутствовало. Чека была зажата между сиденьем и
дверцей автомобиля. Один из охранников открыл дверь машины, и прозвучал взрыв.
– А откуда вы знаете такие подробности? –
поинтересовалась я у женщин.
– По радио говорили.
Встав с лавки, я пошла вдоль по набережной и
подумала о том, что сейчас в моей сумке лежит дискета человека, которого больше
нет, и хранить ее, по всей вероятности, уже не имеет смысла. Но все же какое-то
внутреннее чувство говорило мне, что я должна ее сохранить, потому что эта
дискета может стоить мне жизни.
– Настя! – Подняв голову, я увидела Влада и
бросилась ему на шею.
– Господи, как же хорошо, что я тебя нашла!
Как же хорошо!
– Это я тебя искал. Я хотел с тобой
попрощаться, мы сейчас с ребятами уезжаем.
– Я с вами.
– Правда? А как же твоя консумация?
– Видишь, какое на мне платье бесформенное?
Это говорит о том, что все мои ялтинские похождения закончились.
– Действительно. Откуда у тебя такое платье?
– Его подарила мне одна успешная в будущем
женщина.
– Что значит – успешная в будущем женщина?
– Это женщина, к которой обязательно придет
успех, потому что она в него верит. Так что, ты подвезешь меня до Москвы?
– Без проблем.
