— Не войти ли и нам за ним? — спросил Данилов.
— Ты не думаешь, что мы, поступив так, совершим неосторожность?
— А чем мы рискуем? — спросил Данилов. — В сущности мы ведь пришли к назначенному времени; нас ждут!
С этими словами он подошел к калитке, куда прошел Иванович, и убедился, что она осталась незапертой. Он тихонько толкнул ее, и глазам пришедших открылся длинный слабоосвещенный коридор. Они смело сделали несколько шагов вперед, а затем стали осторожно пробираться дальше. Пока они не замечали ничего особенного, но этот длинный, едва освещенный коридор, конца которого не было видно, навевал на них какое-то смутное ощущение опасности.
— Не вернуться ли нам назад? — спросил Данилов.
— Может быть, нам действительно следовало бы быть осторожнее! — согласился князь и остановился.
В этот момент до их слуха донесся шум голосов и что-то вроде криков и пения, но за отдаленностью трудно было различить, что это были за голоса.
— Это не церковное пение! — с уверенностью заметил князь.
— Да, скорее застольные песни. Слышите топот ног, словно там где-то пляшут и пируют!
— Ты прав! — сказал князь, и звуки этой пирушки побудили его идти дальше. — У тебя оружие при себе? — обратился он к Данилову.
— При себе, ваше сиятельство!
— Ну, так вперед!
И они стали осторожно продвигаться дальше. Крики и песни раздавались все громче и яснее; вскоре не осталось ни малейшего сомнения, что в общине пировала многочисленная шайка грабителей.
Еще несколько шагов — и сквозь арку, ведущую в обширное подземелье, князь и его слуга увидели около сотни бражничавших бородатых людей. Все они были уже навеселе.
Вдруг один из присутствующих громко провозгласил:
— За твое здоровье, Хашим-Баши! Так значит, я могу положиться на твое слово? Ты не забудешь того, что обещал мне?
— Ваше превосходительство, Хашим-Баши всегда держит свое слово. Будьте здоровы!
— Это голос Ивановича, — сказал князь, — этот негодяй явился сюда подговорить Черных Всадников помочь ему.
— Ваше сиятельство, Хашим-Баши встает; нам пора уходить! — прервал его Данилов.
В этот момент со всех сторон раздались сиплые голоса собутыльников:
— Куда ты, Хашим-Баши?.. Останься с нами… Или тебе наскучило пить с нами!? Полно, не уходи, ты должен быть нашим атаманом и за столом, как в бою! — кричали ему со всех концов.
Но Хашим-Баши оставался непреклонен.
— Молчите, друзья! Я сейчас жду к себе гостя!
— Слышите, ваше сиятельство? Нам надо спешить! — снова шепнул князю Данилов, и оба направились к выходу, к монастырским воротам, у которых Данилов постучался довольно громко. Им отпер сам отец Николай, уже преобразившийся из Хашима-Баши в степенного инока.
— Чего вы желаете, братия? — спросил он, ласково глядя на пришедших.
— Мы желаем говорить с отцом Николаем!
— Он перед вами!
— Мы испросили разрешения повидать вас, и вы сами назначили нам это время!
— Так, так! — проговорил отец Николай. — Прошу пожаловать. Ночь прохладна; нам с вами лучше будет побеседовать в моей скромной келье, чем здесь, на дворе! Следуйте за мной!
И мнимый монах повел их в другой конец здания, противоположный тому, где его товарищи все еще продолжали свою оргию. Вскоре посетители очутились в опрятной, скромно и бедно обставленной келье обычного монастырского вида.
— Милости прошу садиться, гости дорогие! — пригласил мнимый монах. — Расскажите, что привело вас ко мне!
Данилов, назвав себя, но умолчав о князе, рассказал, что, полагаясь на обещание Хашима-Баши помочь ему в случае нужды, явился сюда по данному атаманом адресу.
— Так, так, — кивал головой мнимый отец Николай. — Ну, а скажите, какую же услугу вы просите оказать Хашима-Баши!
— Это — тайна, которую я должен сообщить только атаману! — твердо произнес Данилов.
— Митька, полно разыгрывать комедию! — вдруг воскликнул князь, все время пристально вглядывавшийся в монаха.
Тот с яростью вскочил с места.
— Кто бы ты ни был, — воскликнул он, побагровев от гнева, — ты этими словами произнес свой смертный приговор; только один человек в мире мог бы говорить со мной так… и никто другой! — и он кинулся на князя.
Но Данилов был настороже. Одним сильным движением руки он прижал к стене Хашима-Баши, промолвив:
— Стой, это — князь Свечин!
Едва только Данилов проговорил эти слова, как гнев атамана словно рукой сняло.
— Князь Свечин! Батюшка! — бормотал мнимый монах глубоко взволнованным голосом. — А я не узнал было тебя!
— А я так сразу узнал, несмотря на твое переодевание! — проговорил князь.
Грозный атаман Черных Всадников был когда-то крепостным деда Свечина. Князь, которому тогда было лет десять, не раз избавлял сорванца Митьку, так звали бойкого мальчишку, приставленного в услужение молодому барину, от грозивших ему от старого князя суровых наказаний за его многочисленные проделки.
И Митька проникся к своему заступнику чувством глубокой преданности, что, впрочем, не мешало ему впоследствии удариться в бега.
Однако чувство благодарности было еще живо в нем и теперь, и при первом же звуке голоса молодого князя он превратился в прежнего почтительного слугу.
— Что угодно приказать сиятельному князю? — спросил он.
— У меня есть непримиримый враг, с которым я решил бороться не на жизнь, а на смерть! — начал Свечин.
— Кто он такой?
— Отставной казачий полковник Иванович!
— Иванович?!
— Да, он самый, главарь шайки негодяев, которые под прикрытием Общества Невидимых обделывают свои делишки. Теперь он старается заманить нас в развалины монастыря в степи и уничтожить там так, чтобы никто даже не узнал о нашей смерти!
— Вот как… Ну, теперь я все понимаю! — сказал бывший крепостной. — Прекрасно, этот негодяй попадется в свои же сети. Не пройдет и месяца, как кони Черных Всадников снова огласят степь своим ржанием! Будьте спокойны, ваше сиятельство!..
На другой день после того, как Свечин приобрел таких союзников, как Митька, или Хашим-Баши, и его молодцы, грозу всей степи, молодой граф Оливье со своими друзьями благополучно прибыл в Астрахань.
Как мы уже видели, для сохранения в тайне приготовлений к задуманной экспедиции в степь князь Свечин счел нужным до поры до времени ничего не сообщать о плане, выработанном Даниловым и Хашимом-Баши, отложив это до того момента, когда он представит им Данилова в день приезда мистера Джильпинга. Только Люс и Фролер знали обо всем и содействовали успеху приготовлений; под всевозможными костюмами, то под видом нищих, то разносчиков или торговцев на базаре, то странников следили они за Ивановичем и Холлоуэем, и притом так зорко, что ни одно их движение не могло укрыться от ловких сыщиков.
