— Хорошо, не уходи, ты мне скоро понадобишься!
Между тем, пока провозглашались тосты, чокались и перекидывались дружескими словами, под общий говор и смех Джонатан Спайерс не переставал наблюдать за молодым графом, мысленно обдумывая план овладеть им теперь же, разделаться таким образом со своим обязательством по отношению к Ивановичу и вернуть себе полную свободу действий.
От одного из служащих на телеграфе, проведенном между Франс-Стэшеном и Мельбурном, Красный Капитан узнал, что отношения между Англией и Соединенными Штатами обострились, и внушительный английский флот крейсирует в Ла-Манше, ожидая предписания выйти в Атлантический океан. У Красного Капитана явилась мысль уничтожить этот флот с помощью своего «Ремэмбера» и двух его спутников, управление которыми он собирался поручить Дэвису и Ивановичу.
Какая громкая реклама! Какое удовлетворение его честолюбия, когда во всех газетах, европейских и американских, будет сказано: «Американец Джонатан Спайерс, прозванный Красным Капитаном, уничтожил английский флот с помощью своей воздушной флотилии, состоящей из усовершенствованных аэропланов его собственной конструкции!»
Но с этим надо было спешить; быть может, уже теперь дипломатические отношения между обеими нациями были порваны; известие об этом ожидалось с часа на час.
Из-за отсутствия дорог и регулярной почты все крупные землевладельцы Центральной Австралии на общий счет провели к себе телеграф, благодаря которому ежедневно получали важнейшие известия из австралийских портов, Европы и Америки, биржевые новости из Сиднея и Мельбурна, словом, все, что было важно и необходимо жителям Центральной Австралии.
Известие о натянутых взаимоотношений Англии и Америки совершенно изменило планы Красного Капитана. Он жалел теперь о потерянном времени и спешил захватить и доставить молодого графа в Петербург.
— Всякий план чем проще, тем лучше, — рассуждал капитан, — в этот же вечер, когда все будут заняты фейерверком, я отправлюсь на «Лебедь», вернусь на «Ремэмбер», поднимусь на поверхность и оставлю его с раскрытым верхним люком, под прикрытием прибрежных кустов и лиан, в нескольких шагах от набережной. Мне будет вовсе не трудно заманить молодого графа в пылу разговора к этим прибрежным кустам, где я спрячу пять своих матросов. Они набросятся на графа и стащат его в открытое отверстие «Ремэмбера», даже на глазах его друзей, которые не успеют вступиться за него. «Ремэмбер» сейчас же канет под воду, а через несколько метров взовьется под облака и направится в Европу. Но для всего этого необходимо заручиться полным доверием молодого графа; приучить его к себе и склонить под вечер на маленькую прогулку вдоль набережной.
Вскоре капитан убедился, что молодой граф легко поддается его настояниям и ничто не помешает исполнению его плана. Оливье был крайне предупредителен и внимателен к нему, и, даже отвлекаясь на короткое время из-за своих обязанностей хозяина от капитана, тотчас же спешил к нему извиниться.
— Ах, пожалуйста, — успокаивал его Джонатан Спайерс, — я вполне понимаю ваши хозяйские обязанности и отнюдь не претендую на внимание. Мне хотелось только попросить вас об одном: я слышал, что здесь сегодня должно состояться большое туземное празднество, и мне хотелось бы во время него оставаться подле вас, так как вы могли бы дать мне кое-какие разъяснения местных обрядов и обычаев.
— О, с большим удовольствием! Но, к сожалению, я в данном отношении почти такой же новичок, как и вы, так как впервые присутствую на празднестве огня!
— А-а… наконец-то! — воскликнул Дик. — Вот и Виллиго с Коануком!
— Кто такой Виллиго? — спросил гость.
— Виллиго — один из главных вождей племени нагарнуков, это — неразлучный друг и товарищ моего друга Дика, а Коанук — молодой воин того же племени, его родственник и бессменный адъютант! — отвечал Оливье.
В этот момент Виллиго торжественно вошел в комнату в сопровождении своего молодого друга. Их вид произвел на Джонатана Спайерса сильное впечатление, особенно их пестрая и яркая татуировка на едва прикрытом теле, а также высоко зачесанные волосы, убранные пучками перьев. Величественный и грозный Виллиго нимало не походил на тех туземцев, каких видел здесь до сих пор Красный Капитан. А его пленник, тощий и слабенький нагарнук, не мог дать ему настоящего представления о своем племени.
Теперь перед глазами капитана были две внушительные фигуры, с широкой, мощной грудью, сильными руками и ногами и энергичными, выразительными чертами лица, конечно, не греческого типа, но все же отнюдь не уродливыми и не безобразными. — Не желал бы я иметь их своими врагами! — мысленно воскликнул капитан, следя глазами за двумя нагарнуками.
Между тем Виллиго подошел к Дику и дружески пожал ему руку.
— Я тебя ждал с рассветом! — с дружеским упреком заметил канадец.
— Я хотел осмотреть побережье на возможно большем протяжении, и мы зашли так далеко, что не успели вернуться сюда раньше! — отвечал Виллиго, не подавая вида, что произошло нечто необычайное. Таково было его правило — никогда никому не сообщать ни о чем и во всем рассчитывать только на самого себя и на своих одноплеменников, сохраняя за собой свободу действий.
— Что нового? — спросил Дик.
— Ничего, Тидана! — коротко ответил вождь.
— Вам надо больше, чем когда-либо, охранять Оливье, — сказал канадец, — мне кажется, что никогда еще ему не грозила такая опасность, как теперь.
— Тидана знает что-нибудь? — спросил Виллиго.
— Ничего кроме того, что все мы видели вчера! Но и этого довольно!
— А что Тидана думает о том, что мы вчера видели? — осведомился снова туземец.
— Я полагаю, что ни ваши каракулы, ни наши призраки, в которых верят наши моряки, не могут разрезать в одну секунду целое судно пополам и потопить его, как щепку. По моему мнению, злые люди уничтожили «Княжну» и утащили ко дну Танганука!
— Так значит, Тидана думает, что белые люди могут жить под водой и что сейчас на дне нашего озера есть люди, которые опасны для твоего друга?
— Это возможно, Виллиго! Мне только сегодня сообщил Оливье, что подводные лодки давно изобретены и давно существуют, но что ими еще мало пользуются только потому, что в случае порчи механизма это очень опасно для жизни людей; кроме того, трудно запасти достаточное количество воздуха, необходимого для дыхания. Но, быть может, теперь придумали, как устранить и эти неудобства.
— Да-а!.. — задумчиво протянул Виллиго. — Оливье так же мудр, как старейшие в Совете. В этой молодой голове много всяких знаний, которых нет даже в голове, убеленной сединами!
— Ты предупредил своих воинов, чтобы они все были наготове в случае надобности? — осведомился Дик.
— Все уже вырыли топоры из-под порога своих хижин, — ответил Виллиго, — и завтра все озеро будет оцеплено нашими воинами, а пока Никуба, Виваго, Ваго-Нанди, Мулигонг, Пороэ и Отунэ ждут у дверей. Они весь день будут окружать Юного Опоссума, — так называл иногда Виллиго Оливье, — и не будут спускать с него глаз.
