Кира прекрасна не только лицом и телом, у нее и душа широкая. Марго держала свою собственную дочь в частном пансионе, а Кира собирается забрать ее к себе. Сказала, что нельзя так издеваться над ребенком. Глеб хотел сделать повторную экспертизу на отцовство, но Кира отговорила его и чуть ли не заставила удочерить девочку. Все равно, чья она дочь, главное, чтобы у нее были родители. И так она это сказала, что Глеб несколько дней ходил как в воду опущенный, проклиная себя за собственную глупость. Обидно ему было, что не сам он до этого дошел…
Он прятался в своем доме от опасности, зато Кира ничего не боялась. Она постоянно вся в делах, в разъездах, дома бывает только по утрам и вечерам. Глеб все еще считается генеральным директором «Электроника», его слово по-прежнему закон, но Кира все чаще поступает по своему усмотрению, хотя всегда согласовывает свои решения с ним…
Правда, в последнее время она редко выезжает из дома. Активность полиции показалась ей подозрительной. Пугает ее возможное покушение на его жизнь, да и за себя она тоже переживает. Наконец-то и до нее дошло, что ей тоже угрожает опасность.
– Да нет, нормально все.
– Полдень уже, солнце злое, – Кира нажала на кнопку, и грибок над ним автоматически стал раскрываться. – Это что такое? – спросила она, глядя в небо.
– Я думаю, гастарбайтеров мониторят, – пожал плечами Глеб.
– А может, за нами подглядывают?
– Ну, так мы же не голые?
– А вдруг разденемся? Вдруг займемся чем-нибудь, ну, очень интересным?
– Только не здесь, – возбудился вдруг Глеб.
Он и не прочь был бы разыграть «клубничную» сцену возле бассейна, но ведь за ними сейчас наверняка наблюдает охранник, а они с Кирой вовсе не извращенцы, чтобы заниматься любовью на публике.
– А где?
Глеб кивком головы показал в сторону дому.
– Хорошо, я сейчас искупаюсь… – Но Кира не торопилась входить в воду. Она смотрела в небо, козырьком приложив ладонь ко лбу. – Что-то не нравится мне эта жужжалка…
– Может, это полиция за нами наблюдает? – предположил он. – Может, киллера выискивает?
– Да нет, для них это слишком дорого. А для нас нет. Почему бы нам не приобрести такой аппарат?
– А соседи? Жалобы начнутся…
Одно дело, когда над головой висит государственный беспилотник, и совсем другое – когда тебя беспокоит сосед своими причудами.
– Да и разрешение, наверное, нужно, – вслух подумал он. – Но идея хорошая…
– Хорошая, – кивнула Кира. – Но кому-то она пришла в голову раньше… Ну, вот, кажется, началось. Воздух! Бежим!
Зонтик мешал Глебу наблюдать за беспилотником, он не видел, что происходит в воздухе, поэтому поднятую женой тревогу расценил как шутку. Но Кира вдруг схватила его за руку, сорвала с шезлонга, потащила за собой. Судя по нарастающему звуку сверху, беспилотник стремительно приближался к ним. Да и Кира неспроста побежала к дому и увлекла его за собой. И все-таки Глеб оглянулся, задирая голову, – беспилотник действительно пикировал на них. Чтобы увидеть эту тревожную картину, он заплатил своим равновесием – споткнулся, упал, в ступне при этом что-то щелкнуло.
Кира обернулась, вернулась назад, схватила его за плавки, помогая подняться. Глеб перенес вес тела на подозрительно хрустнувшую ступню, и сильная боль прострелила ногу. Он бы снова упал, если бы Кира не взяла его на буксир. Она поддерживала его, и он прыгал на одной ноге, не теряя при этом равновесия. Хорошо, что дом совсем рядом. Кира схватила его за руку, открыла дверь, пропустила Глеба вперед и протолкнула в глубь коридора. Он упал, она свалилась на него.
А истошный рев двигателей был уже совсем рядом. Вдруг раздался страшной силы взрыв, и воздушная волна ворвалась в дом, тяжелым катком проходя над ними. Глеб своей шкурой прочувствовал эту втаптывающую мощь, голова чуть не расплющилась от взрывного давления, но все-таки он остался в сознании. Основную тяжесть ударной волны приняла на себя Кира. Мало того, обломок чего-то твердого ударил ее по затылку. В клубах едкого дыма и пыли он увидел кровь на ее голове.
Кира не подавала признаков жизни. Неужели она мертва? Глеб взял ее руку, нащупал пульс на запястье. Жива. Но ведь она еще может умереть. Надо срочно что-то делать…
Глеб ничего не понимал. Только что он был в палате у своей жены, а тут ему вдруг нельзя к ней. Тяжеловесный подполковник с крупными и резкими чертами лица поставил заслон на его пути. Глеб знал его, этот человек приходил к нему недавно, он-то и предупредил его о возможном покушении. Предупредил, принял меры, но так и не уберег их с Кирой. И после этого он смеет указывать ему, что можно делать, а что нельзя?
– Глеб, тебе нужно вернуться в свою палату.
И что это за странная манера обращаться к малознакомому человеку на «ты»? Майор Козырев страдал таким бескультурьем, и этот подражает ему. Но с Козыревым было проще, тот подавлял возмущение своей брутальной харизмой. Было в нем какое-то хоть и грубое, колючее, а все-таки обаяние, а этот хоть и выглядит не менее круто, чем Козырев, но его мужланские манеры только раздражают.
– Мне нужно повидать свою жену, – сквозь зубы проговорил Глеб.
– С ней все в порядке.
– В порядке?! Да она в коме!
Увы, но Кира пострадала очень серьезно. И от воздушной волны у нее сильная контузия, и еще кусок гранита ударил под основание черепа. И еще с позвоночником у нее проблемы… Врачи уверяют, что скоро сознание вернется к ней и с позвоночником у нее все наладится. Они обещают полное выздоровление, но можно ли им верить?
– Тем более тебе здесь нечего делать.
– Да как вы можете так говорить!
– Палата охраняется, доступ к больной закрыт.
– У нас своя охрана…
Глеб думал, что сломал ступню, но нет, это был всего лишь сильный вывих. Сустав уже вправили, ходьба вызывала лишь легкую, небеспокоящую боль. И контузия оказалась настолько легкой, что госпитализация не требовалась, и все-таки Глеб настоял, чтобы его тоже положили в больницу: он желал находиться рядом с женой. Хотелось бы, чтобы их палаты размещались поблизости одна от другой, но Кира лежала в реанимации, поэтому Глебу нужно было проделать путь, чтобы попасть к ней. Он пришел к ней, чтобы посмотреть на нее, а тут подполковник Штохин, и глаза у него как два запретительных знака.
– Пусть эта охрана тебя и охраняет. Хотя я не думаю, что она тебе понадобится.
– Что значит, не понадобится?
– Иди в свою палату, я сейчас подойду и все расскажу.
– Не иди, а идите!
Но Штохин в ответ на эту поправку лишь небрежно отмахнулся. Правда, когда все-таки зашел в палату к Глебу, то обратился к нему на «вы». И даже по имени-отчеству.
– Вы, Глеб Евгеньевич, хотите знать, что происходит? – с непонятным каким-то сожалением сказал он, усаживаясь на стул.
