– Не знаю.
– И я не знаю… Мы знаем трех киллеров, с которыми она работала. Игорь Горбатов точно киллером был. Это с ним я Агнию застукал. Из-за него у нее взрывчатку в доме нашел. Потом она на девушек переключилась. Тебя завербовала… И с Дашей общий язык нашла. Хотя и не факт, что Даша киллер. Против нее вообще ничего нет, только догадки…
– А я, значит, киллер?
– Пока только предположительно.
– И против меня только догадки.
– Да нет, есть кое-какие факты, косвенные… Вот если твое сегодняшнее признание к делу приложить…
– Ни в чем я не признавалась! – встрепенулась Кира.
– Признавалась… Перед своей совестью признавалась. Мучает тебя совесть. Мучает, да?
– Не мучает!
– Не верю я тебе, – глядя ей в глаза, с глубокомысленной усмешкой сказал Артем. – Неплохая ты, в общем-то, баба, просто тебя втянули в дурную компанию. Запутали, запугали, сломали. Два убийства на тебе, а это пожизненное…
– Почему пожизненное? Если я раскаюсь, чистосердечно во всем признаюсь, мне скостят срок в два раза…
Какое-то время Козырев пытливо смотрел на нее, решал, всерьез она говорит или ерничает.
– Кто тебе такое сказал?
– Да Глеб приходил, убеждал во всем сознаться. Срок мне тогда в два раза скостят. Пожизненное – это вечность, если вечность на два разделить, это сколько будет? – ехидно усмехнулась Кира.
– Та же вечность.
– Вот и я о том же… Глеб мне про десять лет говорил. И даже верил в это. Но ведь он не дождется меня…
– Почему?
– Ненадежный он. Вроде бы и любит меня, а все равно ненадежный. И слабохарактерный. Марго крутила им как хотела…
– Я в курсе… Это тебе не поможет, если ты чистосердечно во всем признаешься. В лучшем случае двадцать лет получишь. И то если твое грязное белье на всю страну не растрясут. Ты же все-таки жена миллионера, а в народе миллионеров не любят. Народу нужна кровь миллионеров, родных и близких тоже на кол. Но можно обойтись без огласки, решить все по-тихому. Если ты поможешь найти Агнию, тебе точно спишут лет десять…
Кира думала долго, напряженно.
– Я все поняла. Не бегаешь ты от закона. И меня ты не похищал, – голос ее звучал уверенно, но при этом дрожал от обиды. – Это розыгрыш. Комедию ты передо мной ломаешь. В доверие втираешься. И, знаешь, это у тебя почти получилось. Только забудь, что я тебе тут говорила. Не было ничего! И ничего я не знаю. Так что можешь сворачивать свою лавочку. Давай, звони своим, пусть приезжают…
Козырев ответил не сразу.
– На самом деле я действительно пострадал от Агнии. Она переиграла меня, забрала у меня пистолет и сбежала. Через балкон сбежала. Я не думал, что она может сбежать, но она сбежала. А я остался в дураках. И сейчас я готов на все, чтобы ее найти.
– Ты снова в дураках, майор. С чего ты взял, что я помогу тебе найти Агнию? Ты хочешь ее арестовать, но ты должен понимать, что это не в моих интересах.
– Я это понимаю, – кивнул Козырев.
– Да ты и не ждал от меня помощи. Ты просто хотел расколоть меня на признание.
– Ну, Агния же расколола тебя на сотрудничество!
– Агния – подлая сука! И ты такой же!
– Хочешь, чтобы я тут перед тобой каялся? – мрачно усмехнулся он. – Так ты этого недостойна. Ты убила как минимум двух человек. И хочешь, чтобы с тобой играли по правилам?
– Не убивала я никого.
– Это ты следователю скажешь. Но мы-то знаем, как все было на самом деле…
– У тебя нет доказательств!
– Мне доказательства не нужны. Мне Агния нужна. И ты должна помочь нам ее найти.
– Вам? – угнетенно вздохнула Кира.
Хотела она, чтобы ее суждения насчет Козырева оказались неверными. Хотелось, чтобы он действительно скрывался от закона вместе с ней. Но нет, она была права. Это похищение было постановочным, ее жестоко разыграли, чтобы развести на признание… Но ведь она так ни в чем и не призналась. Ну, кое-что рассказала, но как такового признания не было. И не будет. И пусть этот чертов Козырев хоть выспится на ней, она все равно будет стоять на своем.
Глава 18
В какой цвет ни выкраси подлость, она подлостью и останется. Ее можно только присыпать оправданием, чтобы проглотить, переварить, а затем опорожнить память. А оправдания у Артема были. Он не сомневался в том, что Родичева убила Марго и Караваева. И все равно тошно на душе. Выдернул девчонку из теплой постели, дал ей надежду на спасение, а потом нагло все отобрал. Она под арестом, а он здесь, в кабинете начальника…
Агния отлично знала, где что у него в квартире лежит, а он в свое время обзавелся тросом на специальном механизме, который назывался пожарным эвакуатором. Агния им воспользовалась, и никто не смог ее остановить. И ствол она у него увела. Правда, до обвинения в соучастии дело не дошло, но все равно приятного мало. Начальник перцу под хвост насыпал, прокурор возбудил дело по факту утраты табельного оружия. И еще Штохин насел. Это была его идея с похищением Родичевой, а осуществить замысел должен был Артем. Он бы отказался, если бы не косяк с Агнией.
– Раскусила тебя, майор, эта девочка, – не без сарказма заметил Штохин.
– Девочка, – угрюмо кивнул Артем. – После второго аборта.
– После второго убийства.
– А я о чем?
– О том, что Родичева может остаться девочкой. Ты расколол ее, а она отказалась от своих показаний. И муж ее разозлился. Он считает, что мы превысили свои полномочия.
– Правильно считает.
– И то, что адвокаты нас атаковали, тоже правильно?
– Я этого не говорил.
– Ты говорил, что этому делу можно придать общественный резонанс. Не думаю, что Никольскому это понравится…
– Тогда мною прокуратура займется. – Артем старался не смотреть на Штохина. Вроде бы крутой он мужик, плоть от плоти мент, но уже тошнить от него начинает. – Принуждение к даче показаний – до трех лет лишения свободы. Признают мои действия незаконными, и все…
– Кстати, насчет прокуратуры. – Касьянов достал из ящика стола «ПММ». – Пистолет тебе вернули, думаю, дело можно закрывать…
– Как вернули? – обрадованно и вместе с тем озадаченно спросил Артем.
– Как забрали, так и вернули.
– Это понятно, что вернули. Как именно вернули?
– А то я совсем дурак, не знаю, что делать в таких случаях… По телефону позвонили, сказали адрес, номер машины, под которой лежит пистолет майора Козырева. Наряд подъехал, точно, лежит. Звонили из таксофона. Кто звонил, неизвестно. Пальчиков нигде не было. Ни твоих пальчиков, ни чужих…
– Когда звонили?
