– Да, было такое, – выпуская дым, сказала она.
– А тут вдруг случай подвернулся ей отомстить. Родичева с тобой в одной камере оказалась.
– Да, случай.
– Вот ты и подумала, а почему бы не рассчитаться с Маргаритой?
– Из-за Пашки?!. – пренебрежительно хмыкнула Агния. – Ну, одно наложилось на другое… В общем, да, не нравилась мне эта Марго. Пашка жениться на ней хотел. Я же знаю, хотел. А он большой спец, жаль такого терять…
– Ну, жил бы с Марго, а работал на тебя. С Родичевой это получалось.
– А что с ней получалось? Что Кира такого сделала?
– Как что? Марго кто убил?
– Я ее убила. И в Глеба я стреляла.
– А Караваева?
– Тоже я.
– Ты ее выгораживаешь?
– Жаль девчонку. Сначала Марго ее подставила, потом я. А в чем она виновата? В том, что не захотела на меня работать…
– Врешь!
– Может, вру, а может, и не вру… А сама Кира что говорит?
– А ты не знаешь?
– Что-то знаю, но, естественно, не все… Знаю, что Кира в СИЗО. Раскололась или нет?
– Нет. Но не из любви к тебе. Да и это для тебя не имеет значения. Ты, по-любому, под статьей. Мы нашли дом, где ты жила со Скакуновым, там полно твоих пальчиков. И как ты стреляла в нас, тоже видели…
– Кто видел? Я в маске была, никто не мог меня видеть. И то, что я пальчики оставила, тоже чепуха… Да ты не переживай, я свою вину отрицать не собираюсь. Вот, даже в том, что Марго убила, признаюсь. И Караваев на мне… Хочешь, чистосердечное признание напишу?
– Зачем?
– А Киру не хочу топить. Пусть живет себе…
– Не поможет.
– Почему?
– Потому что она Никольскую убила. И Караваева тоже.
– Доказательства есть?
– Будут.
– Значит, ты не уверен, что это она сделала?
– Это пустые разговоры…
– Жестокий ты.
– Справедливый.
– Иногда это одно и то же… Главное, чтобы дерьмом не был… Обидно, классный ты мужик, – с грустью в голосе проговорила Агния. – Ни с кем так хорошо не было, как с тобой… Может, застрелить тебя? Чтобы ты никому такой хороший не достался…
– Ты когда меня взорвать хотела, тоже так думала?
– А вдруг?
– Ловко ты меня просчитала.
– А я девочка умная.
– Беспилотники, видеокамеры, взрывчатка. Круто у вас дело поставлено.
– Ничего особенного. Были бы деньги…
– А с этим, я так понимаю, у вас без проблем.
– Свои деньги мы зарабатываем кровью и потом.
– Чужой кровью.
– Да, но своим потом…
– Не проникся.
– Еще бы! Ты же мент… Или пент? Пент моганый.
– Какой есть.
– Пока есть, а там видно будет…
– Пугать не надо.
– А я не пугаю… Попрощаться с тобой хочу… Может, со мной поедешь?
– Куда?
– Туда, откуда не возвращаются.
– Предлагаешь мне групповое самоубийство?
– Сначала я убиваю тебя, а потом стреляюсь сама? А если не застрелюсь? Или сначала ты кончишь меня, а потом застрелишься сам? Рука не дрогнет меня застрелить?
– Ну, можно попробовать…
– Дрогнет у тебя рука. И стрелять ты в меня не будешь. Пистолет ко лбу приставишь и наручники наденешь. Ты же мент, а не убийца. Это я убийца, – с горечью сказала она. И тут же весело добавила: – Только не надо призывать меня к покаянию. Я уж как-нибудь сама…
– Так ты в монастырь собираешься? – скорее в шутку, чем всерьез спросил Артем.
– Скучно там.
– И в киллеры никого не завербуешь…
– Да нет, никого вербовать я больше не собираюсь. Уеду куда-нибудь далеко-далеко. С деньгами у меня без проблем…
– Дезодорант купи, на деньги побрызгай, чтобы они кровью не пахли.
– Так и сделаю.
– А память попробуй стереть. Чтобы Горбатов не снился, которого ты убила.
– Я убила? Да нет, я в мужской камере не сидела.
– Ты его заказала.
– Хорошо, я поставлю за него свечку.
– Родичеву под откос пустила… Ну, Соловарова, может, еще и выкрутится…
– А что Соловарова? На ней ничего такого нет. И на Родичевой тоже ничего нет. Я во всем виновата. И Марго я сделала, и Караваева… Ну, и в Глеба я стреляла. Так и напишу… Все подробно напишу. А потом попрощаюсь с тобой и уеду. Далеко, далеко уеду. Внешность сменю. Или не надо?
– В тюрьме твое место.
– А может, тебя туда отправить? – засмеялась Агния. – Вот возьму и признаюсь во всем, напишу письмо твоему министру, скажу, что ты содействовал мне, информацией снабжал, на цель помогал выходить…
– Тебе никто не поверит.
– Да, но со службы тебя попрут…
– Ничего, частным детективом устроюсь. Сам себе работу дам, тебя искать буду. На все пойду, чтобы тебя найти…
– Ничего у тебя не получится. А письмо министру я напишу. Если не освободишь Киру. Ты прав, я втянула ее в болото, я ее оттуда и вытащу. Хоть какой-то грех искуплю. Освободишь Киру, письма не будет, не освободишь – пеняй на себя…
Она включила лампу, направила свет на стол, нашла ручку, бумагу, сочинила «чистосердечное признание», расписалась и устало выдохнула:
– Ну вот, думаю, этого хватит.
– Но ведь я знаю, что Караваева убила Родичева, – покачал головой Артем.
– Я. Я ее заставила. Не ломай девчонке судьбу. А то я сломаю судьбу тебе…
Агния подошла к нему, опустилась на колени, одной рукой взяла его за голову, другой – поставила блок под возможный удар ногой, после чего крепко поцеловала его в губы. А затем ему на лицо опустилась тряпочка с хлороформом…
Когда Артем пришел в себя, Агнии уже не было. Осталось только ее признание. Ну, и что ему с этим делать?
Глава 24
Есть ли жизнь на Марсе? В путешествие по космосу Киру никто не звал, поэтому ответ на столь экзотический вопрос она не искала. Зато ее волновал ответ на другой вопрос: можно ли жить в тюрьме? Жить можно. Но жизни там нет. Не жизнь там, а существование. Но все-таки она заставляла себя отвечать на этот вопрос оптимистично. Да и жизнь там есть, и жить можно. К тому же и аргументы имелись. Смерть – это тупик, пустота, полное небытие. А пожизненное заключение – это все-таки возможность чувствовать, видеть, слышать, дышать, осознавать собственное «я», в конце концов… Надо привыкать к той мысли, что ее ждет пожизненный срок. Надо готовиться к этому. А вызов к следователю нужно воспринимать как развлечение. Жизнь в камере – это скукота: подъем, завтрак, прогулка, обед и бестолковое времяпрепровождение, а здесь хоть со свободным человеком пообщаться можно.
