– Виктория Сальери? – поинтересовался незнакомый, но достаточно приятный мужской голос.
– Она самая. А это, простите, кто?
– О, моя скромная персона для вас совершенно не важна. Я бы хотел поговорить с вами по поводу перспективной и очень хорошо оплачиваемой работы. Как вы смотрите на карьеру модели?
* * *
Верена понимала, насколько хрупка ее позиция в этом доме. Хорошо еще, что она перед приездом поднатаскать Стефана додумалась! Научила его преданно заглядывать в глаза, называть Марка «папой», обниматься, плакать, если что… Только это их спасало. А еще то, что Марк был явно обеспокоен исчезновением Штайна, на нее много внимания не обращал, казалось, иногда даже забывал, что она в его доме.
Как будто на льдине застряла! И не тонет, и двинуться никуда не может, и зависит от ненадежного льда. Верена надеялась, что уже к концу дня им удастся поговорить по душам, заглянуть друг другу в глаза, она возьмет его руку… Как-то так… Много ли одинокому мужчине нужно? Даже если у него и правда имеется невеста, то здесь ее точно нет. А тело-то его по вниманию скучает, оно ни о какой супружеской верности не осведомлено!
Такой была ставка. На деле же все оказалось совершенно иначе.
Во-первых, Марк не слишком умилялся при виде Стефана. Был приветлив с ним, это да, симпатизировал мальчику. Но не более. Создавалось ощущение, что он только теперь, спустя столько лет, понял, что это не его ребенок – чужая кровь. А ему хотелось своих… и не с Вереной.
Во-вторых, он не спешил ее прощать и сочувствовать по поводу предполагаемого вероломства Гюнтера. Он вообще на нее как на женщину не смотрел! Скорее как на мебель, незваную гостью в его доме, которая не раздражает, но и не радует.
Ну а в-третьих… рядом постоянно тусовалась Ева. И с этим нужно было мириться. Еще будучи его официальной супругой, Верена могла потребовать запереть эту психопатку, раз уж она в доме, а не в клинике. Но теперь это право осталось в прошлом. А девчонка получила больше свободы! Она преимущественно держалась у себя в комнате, но могла и побродить по дому.
Тихая, тонкая, белесая… призрак, а не человек! Иногда она оставалась незаметной до самого последнего момента, а потом движением выдавала свое присутствие. Верена пугалась, злилась, а сделать ничего не могла.
Да и ребенка рядом с этой сумасшедшей оставлять было страшно. Поэтому если Стефан хотел побыть в своей комнате, мать просто запирала его спальню снаружи. В остальное время она старалась присматривать за мальчиком сама либо оставляла его с Хельгой – баба мрачная, но хоть не убьет его, в отличие от Евы!
Еще одной проблемой, постоянно висящей у нее над душой, оставался Матиас Штайн. Почему нельзя было его убить сразу – она до сих пор не понимала, хотя Хильда и пыталась ей объяснить. Нет, логика в отложенном убийстве, может, и имеется. Но не с этим выродком! Он же изворотливый, как хорек! Что будет, если он освободится? Он уничтожит ее, на куски разорвет и прах по ветру развеет!
Поэтому Хильде она звонила стабильно два раза в день, но постоянно нарывалась на непробиваемое спокойствие.
– Не твое дело, когда он умрет. По этому поводу можешь не переживать.
– Но ты его еще не убила, так?
– Все под контролем. Меньше мне звони. Займись своими делами.
Если бы это было так просто! Верена уже перепробовала все известные ей ходы. Сначала одевалась как примерная жена, милая и кокетливая. Потом попробовала наряды откровеннее. Когда и это не вызвало никакой реакции, она пустила в ход «тяжелую артиллерию» – по ночам выходила из комнаты в одном белье, якобы за стаканом воды.
– Еще раз такое выкинешь – обращусь в органы опеки, чтобы у тебя, эксгибиционистки, ребенка забрали, – предупредил Марк.
Пришлось идти на крайние меры. Нечто подобное она уже проворачивала с Гюнтером, поскольку пожилой немец к постельным подвигам был не склонен… Марк в прошлом обходился без этого, но тогда она была его женой, избавленной от конкуренток! Теперь же проблему должна была решить раздробленная белая таблетка, тайком подсыпанная ему в чай.
Верена уже выяснила, что он работает над каким-то проектом, засиживается допоздна. Это идеальное время: Хельга ложится спать, Евы не видно, да и Стефан в постели. Только они и бодрствуют.
Поэтому она не преминула воспользоваться возможностью принести ему чай, да еще и продемонстрировать коротенькое черное платье.
Марк демонстрацию не оценил:
– Ты бы еще горничной нарядилась! Не угомонишься никак?
– Зачем ты так? Я же просто хочу, чтобы у нас все было хорошо!
– А тебя не смущает, что нет никаких «нас»? Есть ты и твои амбиции, основанные на нетрадиционном способе заработка. Хотя какое там, у дамочек вроде тебя – вполне традиционном!
Это было оскорбление, которое Верена готова была вынести. Неважно, что он там болтает – он ведь при этом не спеша делает глотки из кружки! Каких-нибудь двадцать минут, и посмотрим, как он смеяться будет!
– То, что у меня нет комплексов, не делает меня хуже, – она решила, что пора переводить их разговор в нужное русло. – С Гюнтером… У нас ничего и не было толком. Он старый, а мое тело скучало по тебе. Я просто не могла смотреть на других мужчин, я начала терять себя! Дошло до того, что я поцеловала женщину…
Разве это не является фантазией для всех молодых мужчин – две красивые целующиеся девушки? Марк должен был впечатлиться! Но не впечатлился…
– Ты уверена, что мне нужно знать, как ты используешь свой целовальник? Верена, иди отсюда, у меня много работы!
– Почему ты не хочешь поговорить со мной?
– Потому что не о чем мне с тобой разговаривать! Я жалею Стефана, но если ты не угомонишься, я тебя прямо сейчас отсюда вышвырну, в таком виде!
Он злился, а она тянула время. В этих делах Верена была профессионалом, она замечала малейшие изменения в его состоянии. Вот взгляд стал расслабленным, зрачки расширились. Он дышал не слишком часто, но уже неровно. Жесты стали рассеянными, кожа чуть покраснела, голос звучал уже не так уверенно. То и дело взгляд мужчины, вместо того чтобы сосредоточиться на ее лице, скользил по телу. Эффект от его нравоучений получался нулевой.
Таблетки никогда не подводят. Пора начинать – и идти на прорыв. Верена не сомневалась, что стоит ей хоть раз полноценно соблазнить его, уложить в постель, так и Вика будет забыта, и племянница его полоумная куда надо отправится!
– А что не так с моим видом? – Верена присела на диван напротив него и перенесла вес на одну руку. При этом, как она и рассчитывала, лямка тут же соскользнула с плеча, заставив платье опуститься чуть ниже. – Раньше тебе нравилось…
– А теперь нравиться должно не мне! Гюнтер, говоришь? Разве ты не кричала, что он для тебя отныне и навеки единственный?
– Глупая была. Не понимала и не ценила, что имею. А за это приходится платить.
