«…заочно предъявлены обвинения в нарушении порядка финансирования избирательной кампании, фальсификации избирательных документов, а также в мошенничестве, вымогательстве, уклонении от уплаты налогов. В общей сложности ему грозит до десяти лет заключения. Адвокаты Семена Трепетова заявляют, что он…»
Страничка зависла. Вот взяла бы и разнесла вдребезги.
– Мама! Ну где Интернет?!
Из кухни прилетает невозмутимый голос:
– Откуда я знаю? Я им не пользуюсь.
– Давно надо было кабель подключить!
– Отличная идея. Вот и займись этим.
– А деньги?
– У тебя один любовник – мент, а другой вообще – олигарх. Ты должна купаться в деньгах и в этих, как их… кобелях!
«…скорее всего, находится в Англии, которая за последние 25 лет не удовлетворила ни одного запроса России о выдаче фигурантов уголовных дел, либо в США, с которой у нас нет соглашения об экстрадиции. Люди, близко знавшие Трепетова, считают, что он вполне может скрываться также…»
Голубое колечко вращается.
Где он скрывается? Адрес? Телефон?
Вращается, вращается.
Хоть головой об стену, чесслово!
Смешное имя – Семен. Семен Трепетов. Очки на носу. Когда они целуются, Пуля представляет, что он вампир – могущественный, древний, бр-р-р! – он кусается, ненасытный, властный, и ее естество тоже меняется, ее тень исчезает, она наливается его могуществом, она становится полноправной представительницей могущественной и древней расы, от ее прикосновения камни обращаются в бриллианты, ночь превращается в день, ее взгляд погружает в кому глупых юношей-однокурсников и бывалых диггеров…
Трепетов, Трепетов… Блин, ты где?
«…вполне может скрываться на одном из островов Филиппинского архипелага (Минданао), где ему принадлежит около двух тысяч квадратных километров владений…»
Пуля грохнула клавиатурой об стол и вышла. Куда? Здесь куда ни выйдешь, все равно попадешь на кухню.
– Неужели отлипла от своего экрана? – удивляется мать. – Щас упаду.
Пахнет сигаретным дымом и рассольником. Пуля взяла из материной пачки сигарету, прикурила от плиты.
– По-моему, ты раньше не курила.
– Так меньше воняет.
Мать со вздохом потушила свой окурок.
– Это, конечно, не кубинские сигары…
– Я про твой рассольник.
– Ясно. Это не фуа-гра, не консоме, не сен-юбер из свежей дичи… И что? Ты почти двадцать лет исправно питалась моим рассольником. Но закурила только сейчас.
– Мне хотелось сделать это еще в пять лет.
Пуля у подоконника, спиной к окну. Мать в углу за столом – ее любимое место, отсюда удобнее всего смотреть телевизор, стоящий на холодильнике. Когда Пуле было пять лет, этот стол, и холодильник, и телевизор стояли на тех же местах. И пахло в кухне точно так же. И отца тогда уже не было. Возможно, между последними двумя обстоятельствами имелась связь.
Табуретка со скрипом отодвинулась. Мать тяжело поднялась (Пуля видела ее краем глаза, голову не поворачивала), как-то нерешительно помялась, вздохнула два или три раза. Потом подошла к дочери и обняла ее. Пуля подальше отнесла руку с сигаретой, чтобы не прожечь материн халат.
– Все наладится, доченька. Ты умная, красивая, молодая. Будет трудно, я не спорю. Что ж… Сусальное золото ты в упор не видишь, тебе подавай 999-ю пробу. И я была такая, ничего тут не поделаешь…
Она гладила Пулю по спине. Движения были неловкие, робкие. У них не принято обниматься, плакаться в жилетку и разводить всякие «ми-ми-ми». Глобальная, несгибаемая, всеисцеляющая ирония и адский отжиг! Порой Пуле казалось, что мать в молодости посмотрела какой-то идиотский фильм, вроде «Унесенных ветром», и всю жизнь тупо, тупо и упорно играет его главную героиню. Даже сейчас она участвует в эпизоде «Постаревшая, но все еще офигительно прекрасная Скарлетт открывает объятия своей непутевой дочери; упоительная сцена примирения».
– …Может, оно и к лучшему, Поленька. Теперь тебе не остается ничего иного, как заполучить или богача вроде Трепетова, или настоящего мужика вроде…
– Да перестань же молоть чушь!
Пуля вырвалась и убежала из кухни, на ходу швырнув окурок в мойку. Мать осталась стоять на месте с выставленными вперед, как у куклы, руками.
Трепетов Семен Романович
Найдено 180 тыс. ответов, 600 видео, 2 тыс. картинок…
Совсем молодой, длинноволосый, в футболке с надписью «Москва 1980 Олимпиада». Армейские фото. Трепетов полысевший, с жестким взглядом. А вот чье-то видео с Сен-Барта – океан, белая яхта, вечеринка… А вот и она сама, в длинном вечернем платье…
Ну не может быть, что это – всё, конец! Должно быть продолжение! Хочу продолжение!!!
Глотая слезы, Пуля беззвучно ругалась, употребляя слова, которые надолго выбили бы мать из колеи.
Так… Есть план. Он должен заходить в социальные сети – «Твиттер», «Фейсбук», «ВКонтакте». Он не может без сетей, сам говорил. В бегах? Но он зарегился под другим ником. Он умный. Так. Он зарегился и ждет, когда она даст о себе знать. Сидит, бедный, совсем один на своем Филиппинском архипелаге и ждет, когда она, Пуля, вспомнит о нем и пошлет ему весточку. Теперь главное – только сообразить, под каким ником он мог зарегиться.
Ха-ха! Это просто! «Шок и Трепет» – американская спецоперация… кажется, в Ираке. Неважно где. Трепетов еще отпускал шуточки по этому поводу, представлялся: генерал Шоков-Трепетов. Значит, ищем Шокова-Трепетова…
Ничего.
Просто Шоков. Нет. Шокотов. Трепешоков…
Пуля, ты реально ох…ла. Что ты делаешь?
Пишу: Трепетух… Трепа…
Девочка, если бы он хотел тебя найти, он давно бы нашел способ связаться. Неужели непонятно?
Нет, нет.
Пишу: Тряпка… Трепло… Гад… Сволочь… Козел!!!
…Пуля так и уснула перед компьютером, уронив голову на руки. Она не слышала, как подошла мать, взглянула на экран, покачала головой, а потом помогла ей перебраться на кровать. Тш-ш, спи…
Ей снилось, что она едет в серебристом «Фольксвагене», и рядом сидит Леший, он весело поглядывает на нее и быстро переключает передачи. Они куда-то едут – в тайный подземный город, который он обещал ей показать, а может, в Большой на «Иоланту»… А может, они плывут по морю… Или летят в самолете на далекий жаркий остров…
Впереди и вверху, над ними, горит красное табло – на таких обычно пишут «Не курить». Или «Опасность! Всем надеть кислородные маски!»
Но на этом табло почему-то написано: «ВОЗМОЖНО, ТАК И БУДЕТ».
Да? Разве?
Что ж, думает Пуля, глотая во сне слезы. Пусть будет.
Возможно, возможно, возможно…
