А ведь старая ведьма говорила дело.
Сам Леший «Фейсбуками» этими никогда не пользовался, в гробу он их видал. Сейчас впервые пожалел об этом. Там же пароли всякие, наверное, прочая байда…
Свой планшет Пуля забрала с собой. По крайней мере, Леший его не нашел. Всю квартиру перерыл. Ладно. Хорошо. Он включил собственный компьютер. Когда-то она, видимо, заходила с него на свою страницу, потому что после того, как он щелкнул ярлык «Фейсбук» на рабочем столе, страница сразу открылась.
…Пуля улыбалась. Яркое солнце светило ей в лицо, глаза прищурены. Незнакомый голубой купальник, мокрые волосы зачесаны назад… Она стояла в позе «Мисс Вселенная» на палубе какой-то яхты. За спиной – бескрайнее синее море.
«ДЕВЧОНКИ! У МЕНЯ ВСЕ ААААААТЛИЧНО!!! НЕ БЕСПОКОЙТЕСЬ! ВСЕ ПОДРОБНОСТИ ПОТОМ!!! ПОКА НЕТ ВРЕМЕНИ!!! ОТДЫХАЮ ИЗО ВСЕХ СИЛ!!!»
Леший пошел в прихожую, взял в куртке сигареты и вернулся к столу. Ни фига себе.
Море. Яхта. Ааааатлично…
Ни фига себе!!!
Кто ее фотографировал, интересно?
Он встал, прошелся по комнате, роняя пепел на пол. Пальцы сами собой сжимались в кулаки. Потопить эту яхту со всеми, кто есть на борту, – прямо сейчас! Сей момент!
Выкурив две сигареты, он заставил себя сесть за компьютер.
Под фотографией несколько комментариев. Какая-то Рыжая Бестия: «Воду – только из бутылок. Не обгори. Не обжирайся. Пьянствуй в меру… А вообще я рада за тебя. Чмоки!» А вот Ухоженная Дама в белом «мерсе»: «Так что там за остров? Я вроде на всех уже побывала, а этот… Захолустье, наверное, какое-то. Ну ладно. Чему быть, как говорится. Своего мужка-подземника в известность еще не ставила? Ну и хын с ним. Расслабляйся, подруга, пока сезон!»
Почему-то сразу понял, что под «мужком-подземником» имеют в виду именно его. Мужок – это как бы недомуж, нечто мелкое и незначительное. Ясно. Не олигарх, не депутат, простой диггер. Не девушку в шампанском купает, а сам в говне бултыхается.
Ни фига себе…
А вот папка с фото. Последние несколько штук выложены пять часов назад. Сидит у пальмы. Купается. Загорает на белом песке… Ага. Стоит у штурвала яхты в обнимку с каким-то хреном. А потом – с ним же – на широкой мраморной лестнице, в роскошном вечернем платье. Подпись: «В 8-30 Cемен Романович собирает вечеринку в мою честь. Будут какие-то знаменитости. Я – хозяйка! Страшно! Но я держусь изо всех сил!!!»
Если бы не винчестер с картой подземной Москвы и прочие диггерские дела, он бы расколотил компьютер.
Выбивая из клавишей искры, набрал: х…! Я ДО ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ!
Надпись так и не появилась на экране. Он не умеет пользоваться этим гребаным «Фейсбуком»!
Но, может, так даже лучше. Пусть думает, что ее недалекий «мужок-подземник» не в курсах…
И тут он понял. Узнал. Семен Романович. Он ведь видел эту рожу. Самолеты, яхты, миллионные сделки… Семен Романович Трепетов. Один из самых богатых людей России. Миллионер. Или даже миллиардер.
Пуля спуталась с миллиардером?!
Он открыл какие-то новостные сайты, набирал в поиске: Трепетов. И всюду, всюду та же самая рожа. Ошибки быть не могло. Трепетов со значительным видом улыбался ему. Хмурил сурово брови. Позировал на фоне новоприобретенного «Боинга» за девяносто миллионов долларов. Загорал на палубе роскошной стопятидесятиметровой яхты…
Той самой яхты, где фоткалась Пуля. Штурвал точно такой же. И палуба.
Леший почувствовал, что у него дергается щека. Нет, это в самом деле хорошо, что они сейчас где-то там, на каком-то острове, а он – в Москве… Он бы убил обоих. Взорвал яхту, и самолет, и эту виллу с широкой мраморной лестницей. Что там еще? Остров бы разнес к такой-то матери…
А может, ничего бы не сделал. У него ведь ни власти, ни денег, ни армии. Кто он против Трепетова? Муравьишка, даже меньше – микроб… От этой мысли стало совсем противно.
Восточные Карибы. Остров Сен-Барт. Яркое солнечное утро. Огромная белоснежная яхта с двумя вертолетными площадками и шестнадцатиметровым бассейном заходит в живописную бухту в южной части острова. Владелец яхты стоит на верхней, «хозяйской» палубе, опершись локтями о бортик и поставив ногу в белоснежной сандалии на трос ограждения.
– Марин. Марин. Ну… Нет. Марин, короче… Слушай. Гхм. Да я… Марин…
Его не хотели слушать. Трепетов морщился, зевал, смотрел на воду, выразительно возил языком за щекой, поднимал глаза в чистое, без облачка, синее небо. Из телефонной трубки, которую он держал на некотором безопасном расстоянии от уха, доносилось что-то вроде пулеметной очереди. Тра-та-та-та-та.
– Марин. Я ведь уже говорил… Марин, послушай. Марин. Мы закрыли большую сделку по «Айстил Ко», могу же я в конце концов как-то… Что? Какие бабы, Марин? Обычные сплетни…
Тра-та-та-та. На другом конце связи не верили, что это обычные сплетни.
– Это ведь… Марин. Все очень просто. Цыбин с Гуревичем спят и видят, как мне поднасрать. Марин… Марин. Ну, тихо, тихо. Успокойся. Послушай. Ты ведь знаешь, как это делается. Покупается человечек, у человечка камера, он снимает всякую мудотень, потом выкладывает ее в Сеть, а потом…
Тра-та-та-та. Не убедил.
– Марин, да нету здесь у меня никакой бабы!! Не-ту! Слышь? Марин!!! – Трепетов перешел на повышенный тон, чтобы добавить убедительности. – Да, один! Один как хрен торчу здесь, ну!.. Что значит – без тебя уехал? У тебя верстка, номер, типография, уё-моё, ты мне сама всю неделю мозги клевала, чтоб я отстал!..
Из каюты выпорхнуло юное прекрасное создание в голубом купальнике, помахало Трепетову рукой. Трепетов страдальчески улыбнулся, махнул в ответ приветственно-удерживающим жестом: «Поиграй немножко одна, бэби, у меня дела, скоро освобожусь», – и ушел на другую сторону палубы.
– В общем, кончай гнать, дорогая, – проговорил он уже по-трепетовски уверенно и веско, без пауз. Он стоял, широко расставив ноги, и смотрел на приближающийся берег. – Мечтала о собственном журнале – я тебе его купил. Хотела, чтобы я уважал твою творческую личность, не наступал на горло твоей песне – на здоровье. Пользуйся. Разворачивайся во всю мощь своего гребаного таланта. У меня тоже есть свои представления о том, как и что я должен делать. И что должна делать ты. А также… Слушай, не перебивай! – рявкнул он. – А также чего ты делать не должна. Что тебе категорически противопоказано. Это, запоминай: первое – цыкать на меня зубом, второе – устраивать истерики, когда я отдыхаю с друзьями, и третье… Что? Правильно, дорогая. Перебивать. Друзья, которые меня перебивают, очень скоро перестают быть моими друзьями. Так что спокойно работай, сдавай свой гребаный номер. А потом можешь поехать отдохнуть куда-нибудь… Да куда угодно. На недельку. Нет. Ждать меня не надо. У меня кое-какие встречи, мне будет не до этого. Езжай с подругами. Правильно. Отдохнешь от моих деспотических замашек… Я сказал: езжай! – с нажимом повторил он. – Да. Обязательно. И не надо реветь. Всё. Целую. Пока.
