В два ночи он разделся и лег. Пуля спала. Он кое-как освободил край одеяла, подоткнул под голову диванный валик, лег рядом. Она сонно пробормотала что-то, придвинулась ближе, положила горячее колено ему на живот. Затихла.
Леший смотрел в потолок. В душе разлилось тепло нежности и тут же остыло, превратилось в лед.
«Думаешь, это она тебя обнимает? Греет пузо – тебе? Ой, не смеши, не надо… Она любого так обнимет».
Он все прекрасно понимал. Но, если честно, его это уже не слишком волновало.
Где источник утечки?
Проверка каналов спецсвязи подходила к концу. Десятки тысяч километров кабелей, сотни станций, коммутаторов и участков контроля, сотни работников – все обследовано, все опрошены, все проверены. Нарушения были, порой очень серьезные, но они есть везде. А вот источник утечки информации – главное, ради чего все затевалось, – найти не удалось.
Одним из последних белых пятен оставалась, как ни странно, Москва. А именно – участок контроля № 2, находящийся в периметре Кремля. Четыре километра кабелей в общей сложности, работы на один день. Его собирались проверить в первую очередь, но всегда что-то мешало – то поломка на линии, то замена оборудования, то еще что-нибудь. Не понос, так золотуха.
На этот раз лейтенанту Пушко даже не стали объяснять причину отказа.
– Пока у меня нет распоряжений на выдачу вам пропуска на объект, – заявил дежурный офицер Управления правительственной связи.
– Но заявка давно направлена, и наши начальники обо всем договорились!
– Я не знаю, о чем договариваются начальники. У меня никаких указаний нет.
Пушко отправился к Евсееву.
– На второй участок опять не попасть! Я на имя президента рапорт напишу, буду требовать, чтобы всю спецсвязь прикрыли до выяснения обстоятельств – может, хоть тогда они зашевелятся!
Евсеев посмотрел на него выразительно, покрутил пальцем у виска, усмехнулся.
– Хочешь телефонные линии в психушке проверять? Нет? Тогда иди работай, где пускают. А я опять руководство потереблю…
Пушко не знает, кого и за что майор теребил, но когда через пару дней его опять послали на второй участок, то в Большом Кисельном переулке пропуск выписали сразу. Правда, в дополнение к пропуску прилагался хмурый лейтенант с невеселой фамилией Грустилов.
– Инструктаж проходили? – пробурчал он вместо приветствия.
– Конечно. Уже третий месяц по вашим подземельям болтаюсь.
Лейтенант не обратил на его слова никакого внимания.
– По спецтоннелю передвигаетесь строго за мной, смотрите мне в затылок. Интервал не менее метра, не более двух метров. Команды выполнять четко и быстро. Не переспрашивать. Ничего не трогать без разрешения. Оружие, мобильный телефон, фотоаппаратуру сдать.
– Какое оружие? Откуда?
– Чего нет, то не сдаете. Но телефон-то есть? Вот и сдавайте!
– Прямо здесь?
Подозрительный взгляд.
– А где еще?
Было похоже, что лейтенант Грустилов здорово не выспался.
– Но нам ведь в Кремль как бы. Второй участок ведь там…
– Я знаю, где находится второй участок, – отрезал лейтенант.
Ладно. Спорить Пушко не стал.
Через пять минут бесшумный лифт доставил их на подземный этаж. Коридор с низким потолком. Согнутый в три погибели Пушко (рост 190 см) уворачивался от светильников и, глядя в прямой затылок сопровождающего, понимал, почему в спецтоннелях сплошь и рядом служат невысокие крепыши. Их нарочно подбирают. Остальным, наверное, просто сносит головы вот в таких коридорах.
Еще один лифт. Грузовой? Очень просторная кабина. Впрочем, в грузовом лифте сиденья ни к чему, а здесь их целых два ряда. Зачем здесь сиденья?
«Не переспрашивать», – вовремя вспомнил Пушко.
Ни пульта, ни кнопок в кабине нет. Однако едва Грустилов сдвинул толстые стальные створки, пол под ногами качнулся. Поплыли.
Странное ощущение. На какой-то миг голова закружилась. Как будто пол уходит из-под ног, но уходит не туда, куда положено ему уходить при спуске в лифте. Непонятно куда. По ногам побежали мурашки.
Пушко взялся рукой за стену. Грустилов отошел от двери и опустился на сиденье. Чего это он расселся, подумал Пушко. Лифт сломался, что ли?
Прошла минута, две. Лейтенант сидел неподвижно. По ногам бегали мурашки.
Через пять минут Пушко не выдержал.
– Так мы в Аргентине, чего доброго, окажемся…
Грустилов повернул к нему лицо.
– Почему в Аргентине?
– Ну… Она как бы с противоположной стороны земного шара находится…
– В противоположной точке от Москвы – Тихий океан, – веско и очень серьезно сказал лейтенант. – До побережья Аргентины оттуда больше двух тысяч километров.
Пушко едва не захохотал, вовремя сдержался. Нет, ну а вдруг лейтеха и в самом деле доезжал в этом своем лифте до самого океана?..
Кабину ощутимо тряхнуло. Пушко ткнулся плечом в стену. До него вдруг дошло, что это не лифт, а подземный электропоезд. «Метро-2» какое-нибудь. И движутся они, надо полагать, не вниз, а на юг, вдоль Рождественки, аккурат в сторону Кремля.
Он хотел высказать свои соображения лейтенанту, но тут тряхнуло еще раз. Мурашки пропали. Остановка. Грустилов поднялся и открыл дверь.
– Периметр Кремля, особая зона. Выходим. Пропуск держать в руке.
Опять бетонный коридор. Две черные фигуры с автоматами в неглубоких нишах напомнили Пушко старую компьютерную стрелялку «Вольфенштейн». Он протянул пропуск, автоматчик молча взял его и вернулся на свое место.
Повернули. В стене справа торчали стальные «жабры», из которых выходили наружу кабели и тянулись вдоль стены. Через каждые десять шагов к стене крепился кронштейн с датчиками.
– Здесь начинается второй участок контроля. Отсюда и до самой Солянки. Ваш пропуск действителен два часа, надо управиться.
– А если не управлюсь? – спросил Пушко.
Лейтенант ухмыльнулся.
– Автоматически включится ПШ-2М, инфразвуковой «психошторм».
– И что это такое?
– Инфразвуковой барьер. Как вам получше объяснить… – Грустилов приподнял фуражку, почесал лоб. – В общем, некоторые товарищи бетонный тюбинг грызли, так наружу хотелось.
Чисто. Холодно. Запах озона. Гулкий звук шагов. Интервал полтора метра. Кругом бетон: под ногами, по сторонам, над головой.
Наверху круглые плафоны, испускающие неживой, мертвящий свет. Светильники работают в паре с датчиками движения – загораются в нескольких метрах перед Грустиловым и гаснут где-то за спиной Пушко. Внизу – не очень ровная поверхность с небольшим уклоном, через каждые сто метров в нее вделаны мелкоячеистые решетки – похоже, под ними ливнестоки, соединяющиеся с кремлевской канализацией. А мелкие ячейки – защита от крыс. В любой канализации полчища крыс, даже в кремлевской. Крысам ведь допуски не оформишь и пропуска не выпишешь…
