Она поднялась. Думаю, почувствовала, о чем я
говорю на самом деле, – я видела, как исходящий от нее свет разгорается ярче.
Впасть в такое состояние мне удается, лишь когда я нахожусь рядом с теми, кто
очень похож на меня.
– Вас не затруднит проводить меня до станции?
– спросила она.
Ни в малейшей степени. Мой самолет вылетает
только вечером, и впереди еще целый день – нескончаемый и тоскливый. По крайней
мере, хоть будет с кем поговорить немного.
Она вышла и вскоре вернулась – с чемоданами в
руках и с ворохом вопросов на устах. Задавать их она начала еще до того, как мы
покинули отель:
– Возможно, я вас больше никогда не увижу. Но
чувствую, что между нами есть что-то общее. И поскольку сейчас – единственная
возможность побеседовать в этом воплощении, пожалуйста, будьте со мной искренни.
Я кивнула в знак согласия.
– Раз уж вы читали эти книги, скажите – вы
верите, что благодаря танцу мы можем впадать в транс и видеть некий свет? Свет,
который ничего не откроет нам, если только мы не печальны или же счастливы?
Вопрос по существу!
– Разумеется. Но не только танец; все, на чем
нам удается сосредоточить внимание, позволяет разделить дух и плоть. Йога, или
молитва, или буддийская медитация.
– Или каллиграфия.
– Об этом я никогда не думала, но вполне
вероятно. В те мгновения, когда тело высвобождает душу, та воспаряет в
поднебесье или низвергается в преисподнюю – в зависимости от того, в каком
состоянии пребывает человек. Там она овладевает нужным ей навыком – уничтожать
ближнего своего или исцелять его. Но мне уже не интересно в одиночку ходить по
этим путям, я теперь нуждаюсь в помощи… вы слушаете меня?
– Нет.
Я увидела – она остановилась и смотрит на
маленькую девочку, оказавшуюся в одиночестве посреди улицы. Потом полезла в
карман.
– Не делайте этого! – воскликнула я. – Глядите
– на той стороне стоит женщина… У нее нехорошие глаза. Она специально оставила
ребенка, чтобы…
– Меня это не интересует.
С этими словами она вытащила из кармана
несколько монет. Я удержала ее руку.
– Давайте предложим ей поесть. Лучше будет.
Я позвала девочку за собой в ближайший бар,
купила там сэндвич и протянула ей. Девочка улыбнулась, поблагодарила, а в
глазах женщины, издали наблюдавшей за нами, блеснул огонек ненависти. Но серые
глаза девушки, стоявшей рядом со мной, выразили уважительное одобрение моему
поступку.
– Так что вы говорили?
– Это не важно. Знаете, что случилось
несколько минут назад? Вы сумели войти в транс – и безо всяких танцев.
– Вы ошибаетесь.
– Я уверена. Что-то тронуло ваше
бессознательное: быть может, вы увидели на месте этой девочки самое себя и
представили, как сложилась бы ваша жизнь, если бы вас не удочерили. В этот миг
ваш мозг перестал реагировать. А дух ринулся в бездны ада, встретился там с
демонами вашего прошлого. Потому вы и не заметили женщину на той стороне улицы
– вы были в трансе. В хаотическом, дезорганизованном трансе, побуждавшем вас
сделать что-то хорошее – теоретически хорошее, но абсолютно бессмысленное
практически. Вы словно бы находились…
– В пустом пространстве между буквами. В том
кратком промежутке, когда одна нота уже смолкла, а другая еще не зазвучала.
– Совершенно верно. А транс, в который
впадаешь таким образом, может быть опасен.
Я чуть было не добавила: «Этот вид транса
вызывается страхом: он парализует человека, его тело перестает реагировать, а
душа отлетает. Вы ужаснулись тому, что могло бы произойти, если бы судьба не
поместила ваших родителей на этом пути». Но она опустила чемоданы наземь и
взглянула мне прямо в глаза:
– Кто вы? Зачем говорите мне все это?
– Мои коллеги-врачи и мои пациенты знают меня
под именем Дейдры О'Нил. Очень приятно. А вас как зовут?
– Афина. А по паспорту – Шерин Халиль.
– Кто дал вам это имя?
– Кто бы ни дал, это не важно. Но я не
спрашивала, как вас зовут. Я хотела знать, кто вы. И почему подошли ко мне. И
почему я ощутила такую же необходимость говорить с вами. Может быть, оттого,
что, кроме нас, в гостиничном кафе не было других женщин? Нет, не верю! И потом
вы говорите какие-то очень важные для меня вещи.
Она вновь подняла чемоданы, и мы двинулись к
автовокзалу.
– У меня тоже есть второе имя. Эдда. Но я
получила его не случайно. И не случай свел нас вместе.
Перед нами возникло здание автовокзала.
Входили и выходили люди – военные, крестьяне, красивые женщины, одетые по моде
пятидесятилетней давности.
– Если не случай, то что?
До отправления ее автобуса оставалось еще
полчаса, так что я могла ответить. Не «что», а «кто». Мать. Избранные души
излучают особый свет, и потому они должны встретиться, и ты – Шерин, или Афина,
– одна из них, но должна много работать, чтобы употребить эту энергию во благо.
Я могла бы объяснить, что следую стезей
классической ведьмы, которая через свою собственную личность отыскивает связь с
нижним миром и миром верхним, но в конце концов непременно разрушает
собственную жизнь. Она служит другим, отдает энергию и никогда не получает ее
назад.
Я могла бы объяснить, что, хотя каждый идет
своей дорогой, непременно наступает такой этап, когда люди объединяются, вместе
празднуют, сообща обсуждают свои трудности и готовят себя к Возрождению Матери.
Что связь с Божественным Светом – это величайшее событие в жизни смертного
человека, но связь эту не осуществить в одиночку, потому что годы и столетия
преследований научили нас многому.
– Вы не хотите выпить кофе, пока ждем автобус?
Я не хотела. Я собиралась договорить, хоть и
знала, что сказанное мною сейчас будет истолковано неправильно.
– Есть люди, сыгравшие важную роль в моей
жизни, – сказала она. – Хозяин моей квартиры, например. Или каллиграф, с
которым я познакомилась в пустыне близ Дубая. Быть может, то, что вы говорите
мне, я смогу разделить с ними – и так вознаградить их за науку.
Так, значит, в ее жизни уже были учителя –
прекрасно! Ее дух созрел. Значит, нужно лишь продолжить ее обучение – иначе она
в конце концов потеряет все, что приобрела. Но тот ли я человек, что указан ей
судьбой?
