Я разыскала ее, желая найти смысл своей жизни,
– хоть и скрыла это в нашу первую встречу. Мне следовало с самого начала
понять, что Афину это не слишком занимало, – она хотела жить, танцевать,
заниматься любовью, путешествовать, собирать вокруг себя людей, чтобы
демонстрировать им свои дарования и мудрость. Хотела дразнить соседей, хотела
наслаждаться всем, что есть в нас приземленно-мирского, причем так, чтобы на
этот ее поиск всегда падал некий отблеск духовности.
Встречались ли мы для магических ритуалов или
просто шли в бар, я постоянно чувствовала над собой ее власть, проявлявшуюся
столь мощно, что ее, казалось, можно было ощутить физически. Сначала меня это
завораживало и я хотела во всем быть похожей на Афину. Но однажды, когда мы с
ней сидели в каком-то баре, она завела речь о «Третьем Ритуале», затрагивающем
сексуальность. И сделала это при моем возлюбленном. Предлог был – обучить меня.
А истинная цель – обольстить человека, которого я любила.
Ну и, разумеется, ей это в конце концов
удалось.
Не стоит дурно говорить о людях, перешедших из
этого мира в мир астральный. Афина не обязана была давать мне отчет – она
отвечала только перед теми силами, которые направляла не на преумножение добра
в человечестве и не на свое духовное совершенствование, но на извлечение выгоды
для самой себя.
И хуже всего было то, что наши совместные
начинания могли бы привести к успеху, если бы не ее неодолимое стремление
выставлять себя напоказ – нечто вроде духовного эксгибиционизма. Если бы она
всего лишь вела себя скромней и незаметней, сегодня мы вместе исполняли бы
предназначение, к которому были призваны. Но нет – она не умела держать себя в
узде, и считала себя хранительницей истины, и была убеждена, что одолеет все
препоны, используя только свой дар обольщения.
Что же в итоге? В итоге я осталась одна. Но
бросить на полпути начатую работу не могу – я должна идти до конца, хотя иногда
остро ощущаю свою слабость и почти всегда нахожусь в унынии и упадке.
Меня не удивляет, что ее жизнь кончилась так,
как она кончилась: Афина постоянно заигрывала с опасностью. Говорят, будто у
интровертов жизнь складывается счастливее, нежели у экстравертов, которым
приходится компенсировать это, показывая всем и самим себе, что всем довольны,
что веселы и радостны и что жизнь им улыбается. Не знаю, как с другими, но в
отношении Афины это наблюдение абсолютно верно.
Афина была уверена в своей харизме и причиняла
страдания всем, кто ее любил.
В том числе и мне.
Дейдра О'Нил, 37 лет, врач, известна также как Эдда
Если мужчина, которого мы, в сущности, едва
знаем, позвонит нам, скажет несколько слов, не говоря ничего особенного, ни на
что не намекая, но именно таким образом оказывая нам внимание, столь редко
получаемое нами, то мы вполне способны влюбиться в него и в ту же ночь
оказаться с ним в постели. Да, мы таковы, и ничего тут такого нет: в природе
женщины – легко раскрываться навстречу любви.
Именно такая любовь в 19 лет открыла меня
навстречу Матери. Афина была в том же возрасте, когда впервые вошла в транс.
Но, кроме этого совпадения, ничего общего между нами не было.
Во всем остальном – и прежде всего в том, как
обращались с другими людьми, – мы были абсолютной противоположностью друг
другу. В качестве ее наставницы я из кожи вон лезла, чтобы организовать ее
внутренние поиски и направить их в нужную сторону. В качестве ее подруги – не
уверена, впрочем, что она питала ко мне те же чувства, – я силилась, как могла,
объяснить ей, что мир еще не готов к тем изменениям, которые она желала
вызвать. Помню, что не спала несколько ночей, пока не приняла решение: пусть
она действует совершенно свободно, руководствуясь лишь велением сердца.
Главная ее, как принято ныне выражаться,
проблема заключалась в том, что она была женщиной из XXII века, а жила в XXI –
и позволяла всем увидеть это несоответствие. Она расплачивалась за это? Да,
разумеется. Но цена была бы во стократ большей, сумей она обуздывать свой
избыток энергии, вводить в берега половодье чувств. Она была бы отравлена
душевной горечью, она терзалась бы от разочарования, она вечно думала бы о том,
«что люди скажут», она твердила бы «дай мне сначала решить эти задачи, а уж
потом я буду следовать своей мечте», она постоянно сетовала бы, что «нет
подходящих условий».
Каждый ищет совершенного наставника, и
случается, что божественную мудрость изрекают устами смертных людей – понять и
принять это бывает очень трудно. Так же трудно, как провести грань между
учителем и учением, между обрядом и экстазом, между символом как таковым – и
тем, кто всего лишь несет его. Традиция связана с силами жизни, а не с людьми,
передающими их. Мы – немощны и потому просим Мать послать нам проводников и вожатых,
тогда как она дает нам всего лишь дорожные знаки, которым надлежит следовать.
И горе тем, кто ищет пастырей, а не алчет
свободы! Встреча с высшей энергией доступна каждому, но всегда будет ускользать
от тех, кто свою ответственность переносит на других. На этой земле наше время
– священно, и нужно праздновать каждое его мгновение.
Мы напрочь позабыли, как это важно, – ведь
даже религиозные праздники превратились всего лишь в повод отправиться на пляж,
или в парк, или на лыжную прогулку. Нет больше ритуалов. Невозможно стало
превращать обыденные действия в священные таинства. Мы готовим пищу, сетуя на
трату времени, а могли бы претворять в еду любовь. Мы работаем, считая это
божьим проклятием, а могли бы использовать наши дарования для того, чтобы доставлять
себе удовольствие и распространять энергию Матери.
Сокровища, которые мы храним в глубине души,
Афина умела выносить на поверхность, не понимая, что люди пока еще не готовы
принять ее могущество.
Мы, женщины, когда ищем смысл жизни или дорогу
познания, причисляем себя к одному из четырех классических архетипов.
Дева (я оставляю сексуальность за скобками)
ищет себя в абсолютной независимости, и все, что она постигла, рождается лишь
ее способностью в одиночку отвечать на брошенные ей вызовы.
Мученица познает самое себя, проходя через
боль, через страдание и самоотречение.
В безграничной любви, в умении отдавать,
ничего не прося взамен, обретает истинный смысл своего бытия Святая.
И наконец, Ведьма оправдывает свое
существование поисками самого полного, ничем не скованного наслаждения.
Афина сочетала в себе все четыре типа – тогда
как все мы принуждены избирать что-то одно.
