Он не сразу обратил внимание на то, что его дергает за рукав секретарь, молодой португалец, которого он принял на работу в прошлом году:
— Пойдемте, вам тоже надо уходить! Посмотрите, снаряды падают уже совсем близко!
Мэтт Трейнор позволил увести себя черным ходом. Голова у него шла кругом от потрясения и ужасного гнева, который он не считал нужным сдерживать. Стены домов дрожали; вот снаряд разорвался совсем близко — через три дома от него…
Столько трудов пошло прахом… Годы тяжелой работы! И он ничего не может поделать!
Бомбардировка продолжалась два часа. Портовые батареи оказались маломощными и не могли помешать уничтожению столицы. Власти спешно разослали гонцов в другие города острова. Важно было выяснить, не высадился ли где немецкий десант. Но ответа пока не поступало.
Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Опустела палуба, матрасы задраили люки, и подводная лодка тихо скрылась под водой, оставив после себя два горящих судна — «Дакия» уже затонула — и бесчисленные человеческие жертвы. В самом городе осколками убило еще несколько десятков человек; многие погибли или пострадали от упавших камней и бревен.
Мэтт Трейнор верхом поскакал в центр Фуншала. К его крайнему изумлению, оказалось, что в здании фирмы выбиты стекла и повсюду валяются осколки, но стены как будто не пострадали. Тем не менее необходимо было осмотреть бочки. От тряски могли пострадать скрепы. Вино нового урожая, которое хранилось в чанах, либо совершенно не пострадало, либо безнадежно испортилось — промежуточного варианта не было. Оценить сегодняшний ущерб удастся не сразу. Лишь через несколько недель, а то и месяцев он поймет, во сколько обошелся ему сегодняшний обстрел. Первым делом нужно вызвать стекольщиков и вставить новые стекла. Сейчас у стекольщиков наверняка много работы; надо сегодня же, сейчас же договориться с ними: к ним наверняка нагрянут мародеры, прослышав, что на винном складе выбиты стекла. Кроме того, придется нанять целый отряд ночных сторожей. Фирму «Френч, Френч и Трейнор» придется усиленно охранять до лучших времен.
Спешившись, Трейнор немного постоял, озираясь по сторонам. Знакомая улица после бомбардировки стала неузнаваемой. Он словно очутился в страшном сне. Повсюду вывороченные из фундаментов зданий куски каменной кладки, покореженные деревья… Весь тротуар в воронках и колдобинах.
Глубоко вздохнув, он приготовился войти внутрь и оценить ущерб.
Кто-то бежал по разгромленной улице, окликая его по имени. Узнав служанку из дома его невесты, он замер. Сердце болезненно сжалось в предчувствии беды.
— Что? Кто?! — крикнул он Мануэле и остановился, не в силах сдвинуться с места.
— Сеньорита… — выдохнула она, и ему захотелось заткнуть уши.
«Господи, прошу Тебя, не надо! Я больше не вынесу!»
До этого момента его почти ничто не трогало — ни страдания терзаемой войной Франции, ни бесконечные списки убитых, раненых и пропавших без вести после сражений на Ипре и Сомме, ни трудности, с которыми столкнулась его родина — Англия. Но вот война добралась до него. Рухнул его привычный, спокойный и счастливый мир.
— Она умерла, — говорила Мануэла. Слезы градом лились по ее румяному лицу; он мог читать по губам, хотя слова не доходили до его сознания. — На нее рухнула балка в спальне… она молилась Мадонне, и тут… Она умерла на месте.
Словно со стороны до него донесся собственный голос:
— Но ведь… не может быть! Их дом далеко от центра… Там было безопасно!
— Сеньор, дом сильно трясло. Он качался, качался, и штукатурка не выдержала…
Неделю спустя, приведя дела в порядок, похоронив невесту и ее мать на кладбище на склоне холма, где через ограду лезла алая бугенвиллея, такая яркая, что хотелось зажмуриться, он отплыл в Португалию, где записался добровольцем.
Глава 2
Лето 1920 г., побережье Суссекса
Эдгар Биллингс остановился в маленьком пабе для позднего обеда; он не спеша доедал десерт, не обращая внимания на косые взгляды хозяина, которому не терпелось спровадить последнего посетителя и прибрать перед вечером.
Около двух дверь паба с треском распахнулась, и в зал быстро вошел человек в потертых вельветовых брюках и резиновых сапогах. Он спросил, не здесь ли констебль Минс.
— Нет, его здесь нет, — ответил хозяин. — Наверное, пошел домой обедать. Что случилось?
— К маяку выбросило труп… Констеблю бы надо его осмотреть.
— Труп? — переспросил хозяин. — Кто-то из наших?
Хотя паб «Пеликан» находился не так уж близко от маяка Дандженесс, рыбаки заходили сюда довольно часто.
Вошедший покачал головой:
— Я его не знаю.
— Хоть на том спасибо.
Биллингс встал из-за стола, на ходу доставая из кармана деньги.
Он расплатился по счету и вышел. Человек, который сообщил новость, посмотрел ему вслед.
— Не местный?
— Нет, — ответил владелец. — Просто мимо проезжал. Так он сам сказал.
— Ладно, тогда я пошел искать Минса, — кивнул вошедший.
Биллингс уже успел сесть в машину, которую оставил во дворике перед пабом.
— Вас подвезти? — спросил он у человека в вельветовых брюках.
— Спасибо, нет, мне недалеко.
Биллингс направился к берегу.
Глядя ему вслед, человек в вельветовых брюках подумал: «Чего это он так оживился?» И, покачав головой, затрусил к домику констебля.
Маяк Дандженесс было видно издалека. Он служил едва ли не единственной вехой на низменном побережье. Но проехать к нему напрямую от паба оказалось невозможно. Пришлось ехать по проселочной дороге, которая вела мимо грубых рыбацких домов, петляла по пустошам, поросшим жухлой травой и, наконец, обрывалась над узкой полосой пляжа, которая начиналась у маяка и занимала четверть мили, вдаваясь в море. Развернув машину в ту сторону, откуда он приехал, Биллингс вылез.
Брести по мелкой гальке оказалось совсем непросто. Камешки забивались в туфли; ноги увязали, как в песке. К тому времени, как он добрался наконец до моря, совсем выбился из сил.
Он еще издали заметил тело, лежавшее у самой кромки воды. Труп охранял какой-то рыбак, сидевший рядом на корточках; ноздри Биллингса уловили запах трубочного табака.
Рыбак тоже заметил Биллингса и зорко следил за его приближением.
Мертвец был одет в сшитую на заказ рубашку и легкие брюки. Обуви на нем не было. В мокрых волосах запутался песок, и невозможно было определить, какого они цвета. Видимо, тело некоторое время било о камни; все лицо покрывали ссадины. Одежда пропиталась морской водой и отяжелела. Теперь прилив уже не смог бы унести тело назад, в открытое море.
Волны выбросили его на берег, как ненужный обломок…
