— Мы выяснили, кем он не является. Я заметил у него некоторое внешнее сходство с членом одной солидной семьи коммерсантов. Но он оказался не тем, на кого мы подумали. Хотя в кармане у него нашлись часы того человека.
— А! Часы! Да, я тоже подумал, что часы должны навести вас на след.
— Семейная реликвия; по часам мы легко установили владельцев.
— Может быть, кто-то хотел, чтобы вы подумали, что покойник и есть владелец часов. Чтобы выиграть время.
— С какой целью?
— Убедиться, что оставшиеся улики, способные указать на личность покойного, успешно уничтожены.
— Возможно. Но как злоумышленник раздобыл часы? Ведь вначале мы не сомневались в том, что он — их законный владелец!
— Раздобыть часы — пара пустяков для ловкого карманника.
Да, в самом деле! Но карманных воров целое море. Невозможно допросить даже четверть их.
— На карту поставлена честь молодой женщины?
Вопрос застал Ратлиджа врасплох.
— Почему вы спрашиваете?
Белфорд пожал плечами:
— Даже сто лет назад отвергнутый кавалер мог окончить свои дни в реке. Сейчас полиция действует методично. Поэтому преступнику надо тщательнее скрывать нежелательные улики. Помимо всего прочего, преступнику выгоднее исчезнуть, чем погибнуть. Ему не хочется отвечать на неприятные вопросы, подвергаться всеобщему осуждению и так далее.
Учитывая обстоятельства, Ратлидж совсем не обрадовался такой версии, хотя и понимал, что она тоже имеет право на существование.
— Человек, которого, как предполагается, должен был изображать покойник, пропал без вести. А вместе с ним и его машина.
— Вот как? — нахмурился Белфорд. — Тогда часы приобретают совершенно иной аспект.
— В каком смысле?
— Я и сам не знаю.
— Может быть, того человека убили по ошибке?
— Любопытное предположение! — Белфорд вдруг оживился. Он предлагал разные версии и тут же сам опровергал их.
— Преступление в состоянии аффекта… — предположил Ратлидж.
— Да, конечно, все могло быть и так, верно? А остыв, преступник понял, что ему надо что-то делать с трупом. Но часы… по-прежнему непонятно, откуда они у убийцы?
— Он член семьи. В данном случае — сестра… — Подумав, Ратлидж покачал головой. — Разумеется, целью всех приготовлений могло стать возведение подозрений на упомянутую сестру; тогда убийца избавился бы и от нее, и от ее брата.
— Такое наверняка случается не впервые.
Ратлидж встал.
— Благодарю вас за интересную беседу. Правда, это не означает, что вы вычеркнуты из списка подозреваемых. Вы настолько умны, что могли бы убить человека, представляющего для вас угрозу.
Белфорд тоже встал.
— Как и вы, я повидал на своем веку много страшного, но это не означает, что увиденное нас испортило. До свидания, мистер Ратлидж!
Он не стал провожать Ратлиджа к выходу.
По пути в Эссекс Ратлидж размышлял над словами Белфорда.
Разумеется, все их рассуждения — лишь домыслы. Некоторые мысли приходили ему в голову, когда он возвращался из Дедхэма в Лондон, чтобы доложить начальству. Но где доказательства? Как связать улики с пропавшим Луисом Френчем или лондонским покойником?
«А ты уверен, что сестра не ошиблась? — спросил Хэмиш. — Ведь на опознании она была сама не своя».
— Вот и я так подумал, — вслух ответил Ратлидж, не успев ничего сообразить, — когда велел разослать фотографию мертвеца по всем полицейским участкам. Кто-нибудь наверняка его узнает.
«Остается еще Норфолк», — напомнил Хэмиш.
— Знаю. Туда-то я первым делом и отправлюсь. В Норфолк! А если понадобится, после Норфолка заглянем и в Корнуолл. Как там его фамилия? Фултон.
Небольшая, ничем не примечательная деревня Морсли находилась посередине графства. Единственной ее достопримечательностью были искореженные останки дерева, еще стоящего на узкой лужайке. Под этим деревом якобы сидел Нельсон, когда ехал на юг, чтобы впервые возглавить войска. Неизвестно, так ли это на самом деле, но местные жители обнесли старое дерево плетеной оградой, которая защищала его от коров и овец. Констебль был один на две соседствующие деревни, и Ратлиджу повезло, что он застал его в Морсли поздно вечером, когда повернул на главную улицу.
Констебль садился на велосипед, собираясь объехать свой участок. Ратлидж притормозил рядом с ним, представился и сказал:
— Я приехал по поводу вашего пропавшего, некоего Джералда Стандиша.
— Насчет мистера Стандиша? — Констебль задумался. — Значит, им все-таки заинтересовался Скотленд-Ярд! Что же с ним случилось?
— Мы не знаем. Вы сообщили, что он пропал, после того, как мы прислали приметы мертвеца, найденного в Лондоне.
— Сэр, ответа на свой запрос я так и не получил. Мы с инспектором Джонсоном в Норфолке решили, что вашего покойника уже опознали.
— Прежде чем я приехал к вам, пришлось проверить еще несколько версий. Пожалуйста, расскажите о Стандише.
— Здесь жила его бабка. Ее сын умер молодым, вдова снова вышла замуж, а мальчиком почти и не занималась. Бабушка завещала внуку дом. Он приехал к нам в Морсли после демобилизации, в девятнадцатом году. Тихий, замкнутый, никаких хлопот с ним не было. Ко мне пришла его приходящая работница и сообщила, что он три ночи не спал в своей постели. Она забеспокоилась. Раньше он так надолго не пропадал. Обычно уходил куда-то на день-два, а потом возвращался усталый и смущенный.
— У него есть автомобиль?
— Нет, сэр, он обычно передвигается на велосипеде. Но его велосипед стоит на месте, за домом.
— Тогда он не мог далеко уйти. Вам известно, чем занимался Стандиш до войны?
— Только из обрывков разговоров. У него было немного денег, и обращался он с ними осторожно. По его словам, он получил наследство от отца, управляющего имением в Вустершире. По-моему, отчима он не особенно любил; так часто бывает, если мальчик теряет отца в раннем возрасте.
— Стандиш получает письма?
— Тут я, сэр, ничем вам помочь не могу. Спросите лучше почтмейстершу. Почта у нас в бакалейной лавке. Правда, сейчас они уже закрылись.
— Где ее найти?
— Миссис Лессор, жена бакалейщика. Они живут вон в том доме с белой калиткой.
— Я с ней поговорю. Вы поедете со мной?
Ратлидж понимал, что констебль разрывается между желанием вовремя попасть домой и необходимостью сопровождать представителя Скотленд-Ярда к свидетелям. Чувство долга победило. Констебль, подумав, прислонил велосипед к стене скобяной лавки и пересел в машину Ратлиджа.
Они проехали небольшое расстояние до домика бакалейщика. Из окна гостиной лился свет, падал на дорожку, ведущую к крыльцу.
