— Но у многих семьи и работа, они не могут…
— Скажите им, пусть найдут кого-нибудь помочь по хозяйству или на работе на эти три дня. Но они должны быть здесь до темноты.
— Зачем это? Они же спросят, в чем дело.
— Им пока не надо знать. Я собираюсь запереть их здесь и никого к ним не пускать.
— Забрать их в участок? Но ведь они ничего не совершили. Это будет немного жестоко…
— Убийство еще более жестоко. Я хочу, чтобы они были под присмотром, пока я не приеду. И вы ответите головой, если кто-то из них отсюда уйдет.
— А где вы будете в это время?
— Займусь теми, чьи медальоны оказались у нас. И если не получу ответ в Истфилде, придется уехать, но я должен быть уверен, что, пока буду отсутствовать, здесь никого больше не убьют. Я оставлю письменный приказ. Вы не будете отвечать за мои действия.
Уокер некоторое время смотрел на инспектора.
— Думаете, что эти, в списке, могут быть следующими? Сэр! Один из них — мой племянник.
— Тем более у вас есть причина запереть его. Один уже погиб, несмотря на мое присутствие здесь. И я не хочу, чтобы убили еще кого-то, пока я буду в другой части страны. У нас нет возможности охранять их каждого по отдельности, и не думаю, что в Гастингсе нам выделят для этого людей. Но если убийца следует своему плану, то очередное преступление должно произойти через три дня. Поэтому надо лишить его такой возможности.
Однако отдать приказ было легче, чем его выполнить. После того как Уокер с большим трудом собрал всех в участке, их надо было еще убедить остаться здесь так надолго.
— Да поймите, не могу я отсутствовать три ночи! — кричал Гектор Маршалл. — Мне надо доить коров, кур кормить…
У другого беременная жена должна вот-вот родить.
Еще двое заявили, что способны сами за собой присмотреть и не нуждаются в охране полиции.
Ратлидж сказал в ответ следующее:
— Я уверен, что Тео Хартл прореагировал бы так же. Он был посильнее любого из вас. Но он был убит.
Племянник Уокера, Билли Таттл, вдруг заявил:
— При всем уважении к вам, сэр, что, если это один из нас? Убийца. И мы все будем заперты с ним? — Он посмотрел на остальных с виноватым видом. — Я же не утверждаю наверняка, но, признайтесь, у каждого есть такие мысли.
Последние двое, войдя, поинтересовались, что они сделали такого, чтобы их запереть, и наотрез отказались сидеть в подвале.
Ратлидж терпеливо выслушал всех.
— Так. Давайте все упростим. Не надо и жребий тянуть. Кто согласен добровольно стать пятой жертвой? Сделайте шаг вперед. Я освобожу его, и он проверит, есть ли в списке убийцы. А если убийца среди вас, он поостережется здесь убивать, потому что не дурак.
Это заставило мужчин отрезветь и задуматься.
— Ваш план не сработает, — сказал Маршалл, невысокий, крепко сбитый, со сломанным носом, явно недолюбливающий полицию. — Вы не можете быть уверены, что маньяк охотится за одним из нас. А если следующий зеленщик, например? Или мастер пивоварни, или священник, клерк в гостинице?
— Так вы соглашаетесь добровольно проверить? — спросил его Ратлидж.
— Я не…
Ратлидж оборвал его:
— Напоминаю вам, что каждая жертва оказалась ночью в полном одиночестве. Никто не видел убийцу в городке, как он пришел и ушел. Предложите план лучше моего, я его обдумаю.
Маршалл не сдавался:
— Слушайте, мы не знаем, почему убиты те четверо. Я не говорю, что они совершили или не совершили что-то такое, из-за чего были убиты. Но моя совесть чиста. Почему я должен прятаться, поджав хвост?
Наступило долгое молчание.
Мужчины переговорили, повернувшись к Ратлиджу спиной, потом племянник Уокера объявил общее решение.
— Трое суток, — сказал он, — ни дня больше.
— Спасибо. Но предупреждаю, если доставите неприятности констеблю, я вас привлеку за неповиновение полиции. Ясно?
За всех ответил Гендерсон:
— Ясно. А что вы будете в это время делать?
— Прослежу связь между мертвыми и живыми. Или вы мне расскажете, объясните причину случившегося, может быть, вы знаете что-то такое, о чем не знаем мы с констеблем. Что произошло во Франции?
— Ничего, — сказал Гендерсон, — ровно ничего такого, что могло привести к убийству, ни тогда, ни сейчас. Мы все отслужили с честью. — В его голосе звучала убежденность.
Но Гендерсон не был со всеми с самого начала, он присоединился позже, потому что был на три года младше и пошел добровольцем в семнадцать. И служил он в новой танковой части. Отдельно. Как и Энтони Пирс. Тем не менее именно Пирс был убит.
Больше никто не высказывался. Ратлидж подождал, переводя взгляд с одного на другого. И они по очереди опускали глаза, даже Маршалл.
Хэмиш ясно сказал в наступившей тишине: «Это могло быть не то, что они сделали, а то, что не сделали. И поэтому не помнят».
Через полчаса Ратлидж покинул Истфилд.
Уокер проводил его словами:
— Надеюсь, вы отыщете что-нибудь, что оправдает их трехдневное заключение.
Сначала Ратлидж поехал в Гастингс узнать, что удалось выяснить по поводу пребывания Хартла в городе.
В голосе инспектора Нормана слышалось нескрываемое раздражение.
— Прошло слишком мало времени. Но его видели в магазине, где продают лак, в половине одиннадцатого утра. У них не было того, что он хотел купить, и он отправился в другой магазин, но он был закрыт. Хартл вернулся туда через полчаса и купил нужное количество лака. Четыре банки. Договорился, что заедет за ними позже, в два часа. Потом появился в маленьком пабе, который обычно посещают рыбаки. У него там работает друг, повар, с которым они были вместе во Франции. Хартл всегда заходил к нему, когда бывал в Гастингсе. Сначала повара не оказалось на месте, повез тещу в больницу по подозрению на аппендицит. Мы проверили, ей действительно назначена операция. Хартл ждал его в пабе, и повар вернулся в Гастингс из Истбурна, куда отвозил тещу, в три пятнадцать. Они посидели минут двадцать, Хартл еще расспрашивал, может ли семья повара заплатить за медицинское обслуживание. Незадолго до четырех он отправился забрать банки с лаком, скорее всего по пути домой, так сказал повар. Он не видел причины, почему Хартл мог задержаться, ведь он уже купил, что хотел. Мы знаем точно время, когда он ушел из паба, — около четырех. Есть дюжина свидетелей, которые могут подтвердить. После этого его след потерялся.
— Значит, в это время он и встретился с убийцей.
— Неизвестно, но, возможно, к концу дня у меня будет больше сведений.
— Где машина, на которой он приехал в Гастингс?
— Пока не нашли. Но найдем. Мне не нравится идея, что этот убийца здесь разгуливает. Пусть возвращается в Истфилд, пока вы не добьетесь результатов и не узнаете, кто он такой.
