– Это мы еще посмотрим, – пробормотала Оля, осмотрительно проглотив окончание фразы: «Ксюшин он там или не Ксюшин».
Впрочем, против досрочного ухода Андрея Павловича на тот свет она тоже возражала.
Наскоро составив план спасательной операции, она заручилась обещанием Люсинды кое-чем ей помочь и отправилась по магазинам.
Спасательная операция была запланирована на поздний вечер, раньше-то олигарх-трудоголик домой не явится.
«Хорошая мать – чуткая мать!» – любила повторять Галина Викторовна, явно превосходившая по названному показателю иную заслуженную пограничную собаку.
После долгого трудового дня она проявляла материнскую чуткость в буквальном смысле слова, обнюхивая сына и дочь на предмет обнаружения подозрительных запахов: чужого парфюма, табака, алкоголя и ароматов общепита, неразумно предпочтенного ими яствам домашней кухни.
По выходным материнская чуткость дополнялась материнской зоркостью и проводилась расширенная проверка, которую Костик любовно называл «наш субботний шмон», отец семейства комментировал одним словом: «Ахтунг!», а Оля предпочитала вообще его не замечать, чтобы не портить любящей маме удовольствие от мероприятия.
Помимо обнюхивания и визуального осмотра, субботний шмон включал в себя тотальный обыск всех карманов и иных потенциальных захоронок, и надо было видеть, в какое волнение порою приходила Галина Викторовна, обнаружив короткие серо-рыжие волосы на подоле длинной Олиной юбки! Любящая мама так радовалась, воображая, что к ногам ее дочери пал благородный, в летах, английский лорд с редеющей, но все еще яркой шевелюрой цвета «красный перец с солью»! Просто язык у Оли не поворачивался признаться матушке, что это был соседский пекинес.
Субботним изыскательским работам Галины Викторовны никто не мешал. Костик на полдня уходил в бассейн и тренажерный зал, папа – в гараж, а Оля – в библиотеку, в музей или в парк, смотря по погоде.
Очередная суббота исключением не стала.
Поговорив с Олей по телефону, Галина Викторовна водрузила на плиту полуведерную кастрюлю для варки обещанного дочери холодца, вооружилась лупой и приготовилась проинспектировать вещички сына.
Она всегда начинала субботний шмон с него, это было очень хорошо для разминки. Восемнадцатилетний Костик был весьма бесшабашным человеком и не особенно старался прятать от маменьки следы своих мелких прегрешений. Ему даже нравилось подбрасывать ей разные шокирующие штучки, вроде початой коробочки презервативов или рубашки со следами помады на воротнике.
Иное дело – скрытная скромница Оля! Чтобы найти что-нибудь эдакое у нее, Галине Викторовне приходилось нещадно напрягать все органы чувств плюс фантазию.
На этот раз в кармане Костиковой куртки нашлось колечко от жестяной банки – может, пивной, а может, из-под пепси. В любом случае, это был криминал.
Не прекращая обыска, Галина Викторовна начала сочинять обличительную речь в фольклорном стиле: «Не пей, мальчик, гадость, козленочком станешь», и в этот момент Костик сам напомнил о себе пугающей эсэмэской: «Попал в аварию, срочно вези в грудной центр мои документы».
Увеличительное стекло выпало из рук Галины Викторовны и треснуло, придя в негодность. Обличительный пыл сменился крупной нервной дрожью.
Костик попал в аварию! В какую аварию, где, почему?! В бассейн он поехал на автобусе!
Галина Викторовна метнулась в гостиную, включила телевизор и, в страхе ожидая новостей, еще раз прочитала полученное сообщение.
Оно пришло с телефона Костика, но почему же он не позвонил? Не мог говорить? Потерял дар речи? Что же у него повреждено?
Новый центр торокальной хирургии, называемый в народе попросту «грудной центр», располагался на окраине города и славился уникальными операциями по пересадке органов.
Боже, боже! Что случилось с мальчиком?!
Тщетно стараясь не паниковать, Галина Викторовна отыскала паспорт и медицинский полис сына, быстро и небрежно оделась и побежала к соседнему универмагу, где всегда можно было поймать такси.
Люсинда еще некоторое время посидела в кафе, рассеянно барабаня ногтями по столешнице. Она обещала посильную помощь одной подружке, но при этом чувствовала себя виноватой перед другой.
Было понятно, что Оля далеко не равнодушна к Громову, проще говоря – влюблена в него, как дурочка, каковой она, вообще-то, отнюдь не являлась, а потому заслуживала чего-нибудь получше, чем авантюрный романчик с чужим женихом.
В самом-то деле, зачем она олигарху?
Что мистер Твистер будет делать с интеллигентной порядочной женщиной, не блещущей светскими манерами и неземной красотой?
Поматросит и бросит! Если вообще заметит бедняжку на местности.
С другой стороны, и Ксю не заслужила, чтобы ей портили личную жизнь, сбивая с истинного пути, ведущего прямиком под венец, ее среднеспелого жениха.
Ксения – девица яркая, холеная, с давней пропиской в буржуинском царстве и со всеми положенными барскими манерами. Ей по плечу окрутить хоть миллионера, хоть миллиардера, и уж она-то столь большим и жирным куском не подавится.
Картина была ясна.
– Мир – народам, землю – крестьянам, Громова – Ксюше! – постановила Люсинда и отправилась к означенной подружке – проведать ее, просветить и, если понадобится, поддержать.
– Тук-тук! – вслух возвестила о своем приходе Оля.
Постучать она не могла, потому что одну ее руку отягощали пакеты с покупками, а другую – гипс.
На ее «тук-тук» никто не отреагировал. Пришлось вульгарно колотить в дверь ногой.
Крепкие спортивные ботинки на ребристой, как танковые траки, подошве – подарок практичного олигарха – при столкновении с обитой металлом дверью производили эффектный грохот. Тем не менее, ответа вновь не последовало!
Уже сердясь, Оля поставила на пол пакеты, достала ключи и открыла дверь.
Вошла в дом и ужаснулась: в квартире было дымно, как в курной избе, и омерзительно воняло гарью!
– Костик! – закричала она, не усомнившись, что это именно братец устроил в их мирном доме не то пожар, не то газовую атаку.
В младые лета Костик питал предосудительную слабость к петардам и шутихам, которые часто делал сам, преступно нарушая правила пожарной безопасности и душевный покой обитателей всего дома.
Магниевые «бомбочки» мастеровитого Костика вплотную приблизили к инфаркту не одну старушку, «заседательницу» околоподъездных лавочек, а его удивительно горючие самодельные бенгальские огни во избежание пожара в квартире однажды пришлось накрыть кастрюлей, под которой они злобно шипели минут десять, оставив на паркете черный круг, похожий на след шаровой молнии.
По окончании школы с ее явно провоцирующим юных пироманов курсом общей химии Костик огненными потехами уже не баловался, но приближение Нового года вполне могло пробудить в нем былые склонности.
