Обычно я очень даже милая особа, как правило, вызывающая у людей интерес и симпатию. Особенно если эти люди мужского пола…
Я не поленилась сходить в прихожую к большому зеркалу и еще раз убедилась: да, очень даже симпатичная! Фигурка – загляденье, а если еще праведные труды доктора Синельникова увенчаются ожидаемым результатом, то я буду и вовсе девочка-ромашечка!
И тут вдруг до меня дошло: ошибся Лазарчук! Ошибся! Не могли нас с Иркой перепутать, никак не могли! Подруга ведь на полголовы ниже и на сорок пять кило тяжелее! А в ее новые спортивные брюки олимпийской модели запросто поместятся две таких, как я, – по одной в каждую штанину!
«Точно!» – охотно согласился со мной внутренний голос.
Ему тоже очень сильно не нравилась гипотеза Лазарчука.
«Не мог же киллер не выяснить заранее, как выглядит его будущая жертва?»
Я немного подумала – мог или не мог? Убийцы – они ведь тоже разные бывают. Одно дело – педантичный и скрупулезный серийный маньяк, который загодя выбирает место преступления, ползая по разложенной на полу топографической карте местности с линейкой и циркулем, а для уточнения характеристики жертвы еженощно вдумчиво копается в ее мусорных пакетах. Другое дело – пьяный дядька с топором, способный снести башку ближнему своему спонтанно, из-за чепуховой обиды, которая бесследно развеется вместе с алкогольным угаром.
– Положим, это крайности, – сказала я внимательно слушающему меня отражению в зеркале. – Но мой-то киллер…
«Типун тебе на язык!» – быстро сказал внутренний голос.
Я живенько перекрестилась и учла поправку:
– Но Иркин-то киллер…
«Тоже типун!» – строго сказал внутренний голос.
– Но помидорный киллер! – нашла я подходящее определение. – Он ведь явно собирался на мокрое дело! Оделся в черное, маску натянул, пистолет, опять же, с глушителем припас!
«Да, на спонтанный поступок не тянет», – согласился внутренний голос, явно одобряя мою логику.
– И что, такой продуманный тип не знал, кого он станет убивать?! Не верю! – заявила я. – Надо сказать Лазарчуку, пусть приставит охрану к нашей общей подруге. Не ровен час, этот вольный стрелок по томатам повторит попытку покушения на Иришку!
Судьба подруги меня беспокоила. Я сделала попытку дозвониться Иркиному супругу в Голландию, где он уже вторую неделю проходил стажировку в партнерской компании, но услышала не самого Моржика, а женский голос, скучно вещающий на неведомом языке.
«Телефон вызываемого абонента выключен или находится вне зоны сети», – не затруднился с переводом мой внутренний голос.
Будь Моржик на связи, я бы постаралась непринужденно выведать у него, в каком состоянии находится нынче их с Иркой семейный бизнес. Не получали ли совладельцы агрофирмы «Наше Семя» каких-либо грозных ультиматумов, типа: «Или вы прекращаете распродажу рассады томатов сорта «Серце Данко» по демпинговым ценам, или мы вас всех, включая ваши томаты, безжалостно расстреляем!»? Полностью исключать такую вероятность было нельзя. В нашей стране даже самый мирный бизнес может быть чреват серьезными проблемами для жизни и здоровья.
Не сумев поговорить с Иркиным супругом, я позвонила ей самой и с радостью убедилась в том, что спецы неотложки меня не обманули: подруга уже пришла в себя и даже нашла в себе силы выразить протест против предписанной ей ночевки в больничной палате. Возмущалась она, впрочем, очень тихим и слабым голосом, и я не стала затягивать беседу, чтобы не утомлять больную дополнительно.
Потом я залезла в Интернет, зашла на аппетитный сайт новомодной кондитерской «Фудзиямка» и заказала набор хваленых японских профитролей с доставкой на дом. Мало что так основательно перебивает горький вкус крупных неприятностей, как небольшое сладкое пирожное, а лучше – два, три или шесть!
Попытка убийства, даже не увенчавшаяся успехом, все равно – дело серьезное. Свидетельница, гражданка Хлопова Тамара Макаровна, дала показания и описала внешность Помидорного Киллера в черных красках. Так и сказала, не скрывая ненависти и отвращения:
– Черный он был, как муха! И тоже шустрый, вжжжик – и нет его!
– Найдем, – пообещали опера, и ориентировка на черного и шустрого, как муха, злоумышленника без промедления ушла куда надо.
Жильцы дома, в котором случилось ЧП, в число официально проинформированных лиц не вошли, но сарафанное радио исправно сделало свое дело. Уже через полчаса после того, как от подъезда отчалили «Скорая» и машина опергруппы, базовые приметы преступника стали достоянием всей домовой общественности.
– На нем были черные туфли, черные брюки, черная куртка и черная маска! – захлебываясь эмоциями, трещала тетка, развешивающая на веревках во дворе богатую коллекцию не запятнанных ни грязью, ни подозрениями белоснежных подштанников.
– Черный во-о-орон! Что ж ты вье-о-ошься, – проникновенно напел незнакомый молодой мужик, отдыхающий в углу двора на траве с двухлитровой бутылкой пива.
– Ты, ворон, смотри, не вздумай по малой нужде за гаражи завиться! – поглядев на объемистую бутыль, строго сказала тетка с постирушкой. – А то вьются тут всякие, а потом у нас белье воняет!
– Не волнуйтесь, гражданочка, я же не злодей какой-нибудь, – миролюбиво улыбнулся ей любитель пива.
– Чейная маска, как у Зойо! – продолжали обсуждать настоящего злодея пацанята, фехтующие на палках.
– Зорро был хороший, он со злодеями воевал, а этот сам злодей! – рассудила молодая мамаша с коляской. – Выстрелил в живую женщину!
– К-конечно, ч-че бы ему в м-мертвую стрелять? – пожал плечами нетрезвый дядечка на балконе второго этажа.
– Ты, Василий, помолчал бы! – дружно вскинулись старушки на лавочке. – Сам злодей, каких мало, жену бьешь, тещу матом кроешь!
– А тот, в черном, еще бабушке Хлоповой ногу сломал! – добавила молодая мамаша, продолжая перечисление лжеподвигов фальшивого Зорро.
– Да-а? – дворовая общественность замолчала, переваривая услышанное.
Темный образ преступника немного посветлел. Яростная мухоненавистница бабушка Хлопова и у добрых соседей время от времени вызывала горячее желание сломать ей даже не руку, а шею.
– Ж-жаль, что он ей обе ноги! – с пьяной откровенностью выразил общее мнение нетрезвый тип на балконе. – С-сидела бы д-дома и не в-вякала!
– Вя! – отчетливо сказал любопытный малыш в коляске, поворачивая головку на звук.
Во двор-колодец с веселым тарахтением вкатился ярко-желтый скутер со стопкой картонных коробок на багажнике. Крышку верхней украшали изображение крутого голого холма, цветом и формой подозрительно смахивающего на одинокую женскую грудь, и красивые, но неразборчивые иероглифы. На скутере с невозмутимым видом восседал гражданин в черных кроссовках, черных джинсах, черной рубашке и черной маске с прорезями, как у мультяшных черепашек-ниньзя. Хвостики шелковой маски трепетали на ветру, как ленточки матросской бескозырки.
