– Ладно, – вздохнула я и полезла в сумку. – Я обеспечу тебе развлечение. На вот, почитай, это очень интересно!
Я подала подружке те самые сложенные вчетверо листочки, о которые она хотела вытирать замасленные руки.
– Это что?
– Это распечатка страничек из компьютерного каталога нумизмата Костина, которую обронила у меня в прихожей его супруга Эльза Альбертовна.
Видно было, что Ирка предпочла бы познавательному чтению душеспасительную беседу, но я хотела хоть немного подремать. Потом-то, покончив с изучением распечаток, подружка совершенно точно не даст мне уснуть!
Конечно, так и вышло.
– Лен, Лен! Так это что значит? Они все у тебя эту денежку искали?! – страстно зашептала подруга мне в ухо минут через десять.
Осмыслила, значит, информацию.
– Думаю, да! – зашептала я в ответ, косясь на глухонемого Герасима Лазарчука. – Сначала сам мастодонт-нумизмат, затем, когда тот сошел с дистанции, – его рыжий племянник, а потом и мадам Костина. Такая семейная эстафета получилась, только без ценного приза в итоге. Сдается мне, пятак они так и не нашли.
– А может, нашли? В копилке у мелкого твоего пятаков была целая куча!
– Сама подумай! – я обернулась и глубоко нырнула в щель между передними сиденьями, чтобы оказаться поближе к собеседнице. – Если бы рыжий парень нашел в копилке чудо-денежку, то к нам не явилась бы Эльза Альбертовна!
– Стоп, стоп! Помедленнее, – Ирка потерла лоб таким же жестом, каким массировала ушибленную фляжкой грудь. – Я как раз не поняла, почему она явилась?
– Посмотри на бумажки, – посоветовала я. – На обороте одной из них, в уголочке, мой собственный адресок, записанный округлым детским почерком. Нетрудно ведь понять логическую связь, правда? Думаю, Эльза резонно предположила, что данную монету имеет смысл искать по данному адресу, потому и пришла.
– А ты не думаешь, что рыжий мальчик все-таки нашел монету в Масиной копилке, но ее забрал у него убийца?!
– Браво, Ватсон! – похвалила я. – В принципе, могло быть и так. Только я думаю, что убийство рыжего с редкой денежкой никак не связано. Вернее, не совсем так…
Я протиснулась между спинками кресел и потеснила подружку на заднем диванчике – так было гораздо удобнее шушукаться.
– Я думаю, что дело было так. Дядя Костин искал пятак в больничной палате, где лежали я и Ада. А племянник не знал, у кого из нас монета, и погнался за двумя зайцами. Аду, которой было что скрывать, это преследование насторожило, и она решила разобраться в происходящем.
– Разборки со сковородкой – как это по-нашему, по-бабьи! – подкатила глаза моя подружка.
– Мне кажется, она не собиралась убивать его сковородкой…
– Да-да, это почему-то всегда получается спонтанно! – убежденно кивнула Ирка.
– Да вовсе нет!
Я заметила, что глухонемой майор ведет машину, глядя вперед одним левым глазом, а его правое ухо при этом развернуто к нам, как локатор, и понизила голос до предела:
– Я думаю, что виновата кошка.
– Кошка треснула парня сковородкой? – не поверила Ирка.
– Нет, сковородкой парня треснула Ада! Но виновата в этом кошка! Помнишь, как она играла с ленточкой, которой я волосы перевязала? Представь, что она точно так же цеплялась за локоны Ады, на которой в тот момент был очередной парик – рыжий. Он сполз, да еще и темные очки за собой, наверное, потянул, и в результате этого конфуза рыжий мальчик увидел нашу антигероиню во всей ее незабываемой красе. А ведь Ада сделала все возможное, чтобы «потеряться». Для всех она уже исчезла, понимаешь?
– Исчезла гадким старым лебедем, чтобы появиться прекрасным молодым утенком – в другой стране, под новым именем, да еще и с большими деньгами, – кивнула Ирка. – Как бы не так! Как говорил капитан Жеглов, вор и убийца должен сидеть в тюрьме! Слава богу, в нашей стране еще есть, кому за это порадеть!
Она коротко взглянула на Лазарчука и добавила:
– Это я нас с тобой имею в виду, конечно же.
На следующий день я сняла очки!
Мои глаза еще были припухшими и малость перекошенными, но выразительный образ монголоидной панды остался в прошлом, и это надо было отметить. С утра пораньше я метнулась на рынок за продуктами, чтобы приготовить праздничный обед, а Ирка осталась на хозяйстве и постаралась быть полезной. Вернувшись домой, я застала ее в апофигее бурной деятельности: подружка балансировала на стремянке, выгоняя из угла под потолком паучка-старожила. Лесенка опасно качалась, но встревожило меня другое.
– Это что за звук? – я замерла, прислушиваясь.
– Это? Я включила стиральную машину, в ней было полно белья, – ответила Ирка.
И попеняла мне:
– Ты совсем забросила домашнее хозяйство!
Не ответив на этот выпад, я сбросила туфли и прошла в кухню.
Если верно, что лучшие друзья девушки – это бриллианты, то лучший друг замужней женщины – стиральная машина! Моя трудолюбивая подруга из респектабельного семейства немецкой белой техники привычно ворочала тряпки и пенную воду, но к ее размеренному гудению примешивался странный нервирующий звук – периодический металлический лязг.
– Ирка, ты небось не вывернула перед стиркой карманы? – догадалась я.
– Я бы вывернула! – обиделась подруга, заподозренная в нерадивости. – Но там и не было ничего такого, с карманами! Только трусы, носки и полотенца!
– А что же это, по-твоему, стучит? В барабан явно попало что-то металлическое!
Я присела на корточки и вперила озабоченный взгляд в коловращение за круглым иллюминатором.
Бац! Совсем рядом со стеклом пролетел серый кружочек.
– Это же монета!
Я укоризненно посмотрела на Ирку, которая сменила собеседника – предпочла паучку меня.
– Монета? – чуть виновато повторила она и присела рядом со мной, торопливо поддернув джинсы. – Какая еще монета?!
– Большая. Кажется, пятак, – ответила я, не отрываясь от созерцания.
– Пята-а-а-ак?!
Мы переглянулись и резко сунулись к стеклу, чувствительно стукнувшись головами.
Это действительно был пятак.
Пять рублей одна тысяча девятьсот девяносто девятого года Санкт-Петербургского монетного двора!
Мы рассмотрели денежку, когда она всласть накувыркалась в барабане и устало улеглась на резиновый уплотнитель дверцы, у самого стекла.
– Это он? – спросила Ирка, как Ослик Иа-Иа.
– Он, – ответила я, как Винни Пух.
– Тот самый пятак? Который стоит у нумизматов не меньше пяти тысяч долларов?
– Ну да.
Подруга повернула голову и совсем не радостно, а, наоборот, сердито, спросила:
