Почти прильнув ко влажной скале, я начал подъем. И через
десять минут прошел все расстояние. Оставался последний отрезок пути – то
место, по которому текла вода, прежде чем обрушиться вниз. Но все предыдущие
свершения напрочь потеряют смысл, если я не смогу одолеть маленький участок,
отделяющий меня от победы. Там и таилась главная опасность, причем я не видел,
как справился с нею Петрус, и потому мог рассчитывать только на себя. Собрав
всю свою веру в победу и надежду на благоприятный исход, я снова воззвал к
Пресвятой Деве Пути, о которой даже не слышал раньше. И очень осторожно начал
подставлять голову под ревущий поток воды.
И она обрушилась на меня, окутала сверху донизу и со всех
сторон, заслонила свет. Под неистовым напором я крепко цеплялся за скалу,
нагнув голову так, чтобы получился хотя бы небольшой воздушный резервуар. Я
безоговорочно доверял своим рукам и ногам. Ведь руки уже держали когда-то
старый меч, а ноги изведали Дивный Путь Сантьяго. Это были мои друзья, и они не
подвели. Но поток воды ревел оглушительно, и вскоре мне стало трудно дышать. Я
решил головой вперед врезаться в поток, и на несколько мгновений вдруг стало
темно в глазах.
Напрягая все силы, цеплялся я руками и ногами за скалу,
однако рев водопада уносил меня, казалось, в какую-то таинственную и дальнюю
даль. Стоило лишь поддаться этой влекущей силе – и я оказался бы там, где уже
ничто здешнее не имело ни малейшего значения. И не надо было бы прилагать
нечеловеческих усилий, чтобы руки мои и ноги остались на скале, и вмиг наступили
бы мир и тишина.
Но они – руки и ноги мои – не подчинились моему желанию,
воспротивились смертельному искушению. И голова начала выныривать из-под толщи
воды – так же медленно, как входила в нее минуту назад. Я был преисполнен
глубочайшей благодарности к своему телу, помогавшему мне в этой сумасбродной
затее – подняться по скалистому руслу водопада в поисках меча.
И вот, когда голова наконец показалась над водой, я увидел,
как сияет надо мной солнце, и жадно, полной грудью вздохнул. Воздух придал мне
новых сил. Огляделся вокруг, заметил в нескольких сантиметрах от себя плато, по
которому проходили мы с Петрусом. Это и был конец пути. Я чувствовал
неимоверное желание подтянуться, уцепившись за что-нибудь, но из-за водяного
потока не в силах был разглядеть ни уступа, ни выбоины. Нет, миг завоевания еще
не настал, и следовало обуздать порыв. Наступило самое трудное: вода с диким
напором била меня в грудь, силясь сбросить назад, на землю, откуда я осмелился
уйти вдогонку за своими мечтаниями.
Не время было размышлять о Наставниках и о друзьях, и я не
мог взглянуть в сторону и увидеть, что Петрус готов прийти мне на выручку, если
я начну соскальзывать. Он, наверно, миллион раз совершал этот подъем, думал я,
и не может не знать, что именно здесь и сейчас мне отчаянно нужна помощь. Но он
покинул меня. А может быть, и не покинул, а стоит где-то рядом, но я не мог
даже повернуть голову, чтобы не потерять равновесие. Я должен все сделать сам.
Я должен в одиночку свершить свое завоевание.
Крепко упершись обеими ногами в выступ скалы и одной рукой
держась за него, я высвободил другую и попытался с ее помощью примириться с
водой. Она не должна была оказывать мне ни малейшего сопротивления, ибо я
действовал на пределе своих сил. И рука, зная это, превратилась в рыбу, которая
вроде бы покорилась течению, но знала, куда ей надлежит приплыть. Я вспомнил,
как видел в детстве в кино: лососи, идя на нерест, одолевали, перепрыгивали
пороги – у них тоже была цель и они обязаны были достичь ее.
Рука поднималась медленно, будто сама собой, безо всякого
моего участия, потеряв в воде свой вес. И вот мне удалось наконец высвободить
ее и, найдя опору, ей, только ей, ей одной вверить судьбу моего тела. Вот,
подобно лососю из кинокартин моего детства, она снова погрузилась в воду возле
площадки, нашаривая точку, о которую я мог бы опереться для последнего,
завершающего прыжка.
Но скала была до зеркальной гладкости отполирована водой,
которая столетиями омывала ее. Но ведь должен же быть какой-нибудь уступ или
расщелина – если Петрус смог выбраться наверх, смогу и я. Мне было очень
больно: теперь я знал, что остался последний шаг, а именно в эти мгновения силы
изменяют человеку и он теряет веру в самого себя. Так уже бывало со мной –
совладав с океанскими валами, я тонул в невысокой волне прибоя. Но не век же
так будет и недаром ведь решился я пройти Путем Сантьяго – сегодня я должен
победить!
Свободная рука соскальзывала с гладкой скалы, а давление
возрастало с каждой минутой. Я чувствовал – тело немеет и не слушается, ноги
вот-вот пробьют судороги. Вода с силой била меня и в пах – боль была
невыносимой. И вот я все же сумел нащупать в камне выбоину – совсем небольшую и
расположенную чуть в стороне, но и она, когда придет ее время, послужит опорой
для второй руки. Я определил то место, куда должен попасть, а свободная рука
продолжала искать путь спасения. В нескольких сантиметрах от первой меня ожидала
еще одна точка опоры.
Да, вот она. Вот оно, то место, которое столетиями служило
паломникам, проходившим Путь Сантьяго. Я понял это, и вцепился в нее изо всех
сил. Другая рука разжалась: ее отбросило назад бешеным напором воды, но я во
весь размах плеча описал дугу – и рука попала туда, куда должна была попасть. А
вслед за тем все мое тело рывком проделало путь, проторенный руками, и за ними
следом выбросилось на вершину.
Последний шаг, великий шаг был сделан. Тело рассекло воду, и
уже в следующее мгновенье бешеный водопад стал плавным, почти недвижным
потоком. В изнеможении я раскинулся на берегу. Солнце било и грело меня, и я
вспомнил, что победил и что жизни во мне ничуть не меньше, чем было там, внизу,
в озерце. Шум воды не заглушил шаги Петруса.
Я хотел было приподняться, поделиться с ним переполнявшей
меня радостью, но измученное тело не слушалось.
– Лежи-лежи, отдыхай, – сказал он. – Постарайся дышать
глубже.
Я послушался и тотчас погрузился в глубокий сон без
сновидений. А когда проснулся, солнце светило совсем с другой точки, а Петрус
был уже полностью одет и, протягивая мне мои штаны и майку, говорил, что нам
пора идти.
– Я очень устал.
– Не беспокойся. Я научу тебя вбирать энергию из всего, что
окружает нас.
И он научил меня ДУНОВЕНИЮRAM.
Я делал это упражнение в течение пяти минут, и мне в самом
деле стало легче. Я поднялся, оделся, взял свой заплечный мешок.
– Поди сюда, – сказал Петрус.
Подойдя к краю обрыва, я увидел под ногами рычащий водопад и
спросил:
