– Правда ведь, если глядеть отсюда, кажется, что одолеть его
ничего не стоит? Не то что при взгляде снизу, а?
– Совершенно верно. И если бы я показал тебе его отсюда, то
предал бы тебя. Ты не смог бы оценить свои возможности.
Я все еще чувствовал слабость и повторил упражнение. И вот
мало-помалу Вселенная пришла в согласие со мной и проникла мне в душу. Я
спросил Петруса, почему не обучил он меня этой премудрости раньше – ведь на
Пути Сантьяго не раз уже нападали на меня и усталость, и душевная вялость.
– Потому что ты их не показывал, – со смехом ответил мне
проводник и осведомился, остались ли еще у меня вкуснейшие бисквиты, купленные
в Асторге.
Ритуал «Дуновение RAM»
Сделать глубокий выдох, постаравшись полностью освободить
легкие. Потом медленно вдыхать, одновременно поднимая руки. Во время вдоха
сосредоточиться на ощущении того, что внутрь проникают любовь, мир, гармония со
всем Мирозданием.
Задержать дыхание и не опускать руки на максимально долгое
время, наслаждаясь внутренней и внешней гармонией. Почувствовав, что наступил
предел, – сделать быстрый выдох, одновременно произнося слово «RAM».
Повторять в течение пяти минут.
Безумие
Три дня подряд мы совершали то, что вполне заслуживало
названия «марш-бросок»: Петрус поднимал меня до рассвета, а останавливались мы
лишь в девять вечера. Привалы были короткими – только чтобы подкрепиться
немного, тем более что «сиесту» во второй половине дня мой проводник отменил
уже давно. Мне порой чудилось – он выполняет какую-то таинственную программу, о
которой мне знать не положено.
Кроме того, он вообще разительно переменился. Сначала я
относил это на счет тех сомнений, что зародились во мне во время истории с
водопадом, но потом понял – нет, не в этом дело. Он стал до крайности
раздражителен и несколько раз в день поглядывал на часы. Я напомнил ему его же
собственные слова: каждый сам определяет для себя понятие «время».
– Ты умнеешь день ото дня, – отвечал он. – Поглядим, сумеешь
ли, когда понадобится, применить свой ум к делу.
Но однажды к вечеру меня до такой степени вымотал ритм
нашего движения, что я просто-напросто не смог подняться. Тогда Петрус велел
мне снять рубашку и прижать позвоночник к стволу дерева. Я постоял несколько
минут и сразу же почувствовал себя лучше и бодрей. Петрус объяснил, что
растения, а особенно старые деревья, наделены способностью передавать гармонию,
если прижаться к стволу нервным центром, и несколько часов подряд рассказывал о
физических, энергетических и духовных свойствах флоры.
Все это я уже где-то читал в свое время, а потому ничего не
записывал. Однако речь Петруса не пропала втуне – благодаря ей я избавился от
ощущения, что он за что-то злится на меня. К его молчаливости я стал относиться
с большим пониманием, а он старался быть приветливым и доброжелательным,
насколько это позволяло ему скверное настроение, в котором пребывал он теперь
постоянно.
Как-то утром мы вышли к мосту – непомерно большому для той
речонки, через которую он был переброшен. День был воскресный, час – ранний, а
потому все кафе и бары в городке были еще закрыты. Мы присели на берегу.
– У человека и у природы – схожие причуды, – попытался я
завести разговор. – Человек возводит прекрасные мосты, а природа меняет
направление рек.
– Река обмелела от засухи, – ответил Петрус. – Доедай свой
сэндвич, пора идти.
Я решил осведомиться, почему такая спешка.
– Ты ведь знаешь, я уже давно здесь, на Пути Сантьяго, –
ответил он. – А в Италии у меня множество дел брошено на середине. Хочу
поскорее вернуться.
Эти слова меня не убедили. Может, это и правда, да только не
вся правда. Я начал было допытываться, но Петрус ушел от ответа и заговорил о
другом:
– Что ты знаешь про этот мост?
– Ничего. Даже если принять, что уровень воды понизился от
засухи, мост все равно чересчур велик. Я все-таки склонен думать, что река
пошла по другому руслу.
– Насчет этого ничего сказать не могу, – ответил Петрус. –
Однако мост этот известен на Пути Сантьяго как «Шаг Чести». На этих полях
некогда кипели кровопролитные битвы между свевами и вестготами, а потом воины
короля Альфонса Третьего дрались здесь с маврами. Быть может, мост такой
величины и был выстроен для того, чтобы реки крови не затопили город.
На эту шутку в духе черного юмора я не отозвался. Петрус
помолчал в некотором замешательстве, но продолжал:
– Меж тем не ордам вестготов и не победоносному воинству
Альфонса Третьего обязан мост своим названием. Нет, это история Любви и Смерти.
Когда возник Путь Сантьяго, со всей Европы хлынули сюда
паломники, среди которых были священники, аристократы и даже короли, желавшие
воздать почести святому Иакову. Оказались здесь – в немалом числе – и
разбойники. Известно огромное количество случаев, когда они нападали на целые
караваны пилигримов, грабя их до нитки. Нет счета и чудовищным преступлениям,
совершенным против тех, кто проходил Путем в одиночку.
Все повторяется, подумал я.
– И потому, – продолжал свой рассказ Петрус, – несколько
благородных рыцарей решили взять паломников под защиту, и каждый выбрал себе
отрезок пути, за который отвечал. Но подобно тому, как реки меняют свое
течение, подвержен переменам идеал человеческий. Злодеев рыцари разогнали, но
тем дело не кончилось: они принялись оспаривать друг у друга право называться
самым умелым и доблестным защитником Пути. И довольно скоро – с оружием в
руках. Воспользовавшись этими междоусобными раздорами, разбойники снова начали
безнаказанно хозяйничать на дорогах.
И продолжалось так довольно долго – до тех пор, пока в 1434
году некий леонский рыцарь не влюбился в одну даму. Звали его дон Суэро де
Киньонес, он был богат и силен и всячески добивался руки и сердца этой дамы. Но
она – имени ее история нам не сохранила – не отвечала взаимностью на эту пылкую
страсть и предложение рыцаря отвергла.
Мне до смерти хотелось узнать, что общего между отказом
выйти замуж и стычками странствующих рыцарей. Петрус заметил мой интерес и пообещал
рассказать, что было дальше, если я прикончу наконец свой сэндвич и мы
немедленно тронемся в путь.
– Так мне мама в детстве говорила, – ответил я. Проглотил
последний кусочек, взвалил на плечи мешок, и мы двинулись по улицам спящего
городка.
