Панорама Пиренеев, озаренных утренним светом, сияние
которого будто еще усиливалось от звуков музыки, вселило в меня ощущение, что я
возвращаюсь к чему-то изначальному и прочно забытому родом человеческим. Но
понять, что же это, мне было не под силу. Небывалое и непривычно сильное
ощущение это заставило меня прибавить шагу, чтобы как можно скорее прибыть
туда, где, по словам мадам Дебриль, ждал меня проводник. На ходу я снял майку,
сунул ее в рюкзак. Лямки его стали сильнее врезаться в голые плечи, но зато
идти в разношенных кроссовках было легко и удобно. Минут через сорок, обогнув
исполинских размеров валун, я подошел к заброшенному колодцу. Возле него на
земле сидел человек лет пятидесяти – черноволосый, похожий на цыгана – и рылся
в заплечном мешке.
– Привет, – сказал я по-испански с той застенчивостью, какую
испытываю всякий раз, когда знакомлюсь с новым человеком. – Ты, наверно, меня
ждешь. Я – Пауло.
Он бросил свое занятие и окинул меня снизу доверху холодным
и вовсе не удивленным взглядом. Мне тоже показалось, что я откуда-то знаю этого
человека.
– Да, я тебя поджидаю, хоть и не думал, что ты появишься так
рано. Чего надо?
Несколько сбитый с толку этим вопросом, я отвечал, что
именно меня он вроде бы должен был сопровождать по Млечному Пути в поисках
меча.
– В этом нет нужды, – сказал он. – Если хочешь, я найду его
для тебя. Хочешь? Только решай сейчас.
Странный у нас вышел разговор, но я, памятуя о принесенной
мною клятве, собирался ответить в том смысле, что, взяв поиски меча на себя, он
сбережет мне много времени и я вернусь в Бразилию к людям и делам, позабыть о
которых не мог. Не исключено, что это могло быть уловкой, но почему бы мне все
же не ответить?! В тот миг, когда я уже открыл рот, чтобы ответить «Хочу», за
спиной у меня раздался голос, произнесший с сильным акцентом такие слова:
«Чтобы узнать, высока ли гора, взбираться на нее не обязательно».
Это был пароль! Я обернулся и увидел человека лет сорока в
бермудах цвета хаки и белой пропотелой майке. Пристальный взгляд был устремлен
на цыгана. Полуседые волосы, темное от загара лицо. Выходит, что второпях я
позабыл о самых элементарных правилах безопасности и едва не вверил и тело, и
душу в руки первого встречного незнакомца.
– Кораблю в гавани не грозит опасность, но не затем он
создан, чтоб стоять на якоре, – произнес я отзыв.
А человек меж тем не сводил глаз с цыгана, а тот – с него. В
течение нескольких минут смотрели они друг на друга, не выказывая ни страха, ни
вызова. Потом цыган поставил мешок наземь, улыбнулся презрительно и двинулся по
направлению к Сен-Жан-Пье-де-Пор.
– Меня зовут Петрус
[5],
– проговорил человек, когда цыган
скрылся за валуном, который я обогнул не так давно. – В следующий раз будь
поосторожней.
Не в пример цыгану и самой мадам Дебриль, он был вроде бы
расположен ко мне. Он поднял с земли мешок – на передней его части была
изображена раковина, – извлек оттуда бутылку вина, сделал глоток и протянул ее
мне. Отпив, я осведомился, что это за цыган.
– Мы же недалеко от границы, а потому эту дорогу давно уже
облюбовали себе контрабандисты и террористы из испанской части Басконии, –
объяснил Петрус. – Полиции здесь почти никогда не бывает.
– Это не ответ. Вы с ним смотрели друг на друга как старые
знакомые. И у меня такое чувство, будто я его знаю. Может быть, поэтому я и
обратился к нему.
Петрус, хмыкнув, сказал, что пора отправляться в путь. Я
взял вещи, и мы двинулись. Но этот краткий смешок показал мне, что проводник
мой думает о том же, о чем и я.
Нам повстречался дьявол.
Некоторое время мы шагали молча, и я убедился в правоте
мадам Дебриль: и за три километра слышался оркестр, игравший без передышки. Мне
очень хотелось расспросить Петруса о том, кто он и откуда, чем занимается и как
сюда попал, но я знал – нам вместе идти семьсот километров, и рано или поздно
настанет момент ответить на все эти вопросы. Однако цыган не выходил у меня из
головы, так что я все же не выдержал и нарушил молчание:
– Петрус, мне кажется, что цыган – это дьявол.
– Да, это дьявол. – И, услышав эти слова, я испытал
смешанное чувство ужаса и облегчения. – Но не тот дьявол, которого ты знал по
Традиции.
А по Традиции дьявол – это дух, не добрый и не злой:
считается, что он хранит все тайны, доступные человеческому постижению,
обладает силой и наделен властью над материальным миром. Падший ангел, он
причисляет себя к роду людскому и всегда склонен заключить с человеком сделку
на взаимовыгодных, так сказать, условиях – оказать и получить услугу. Я
осведомился, чем же отличается от него цыган.
– По пути нам еще не раз встретятся такие, как он, –
засмеялся Петрус. – Ты сам поймешь разницу. А пока, чтобы уловить суть,
постарайся припомнить весь твой разговор с ним.
Я стал перебирать в памяти две несчастные фразы, которыми
обменялся с цыганом. Он сказал, кажется, что ждет меня и что добудет мне меч.
На это Петрус ответил, что эти фразы как нельзя лучше
подходят вору, застигнутому на месте преступления, – а ведь цыган рылся в чужом
рюкзаке, – они позволяют выиграть время и продумать путь к отступлению. Вместе
с тем у них может быть иной, куда более глубокий смысл: слова эти означают
именно то, что хотел сказать ими цыган.
– Чему же верить?
– Тому и другому. Воришка, застигнутый с поличным, произнес
как раз те слова, с какими и должен был обратиться к тебе. Он, наверно,
похвалил себя за сообразительность, а на самом деле был всего лишь орудием
высшей силы. Пустись он наутек при моем появлении, этот разговор был бы сейчас
не нужен. Но он взглянул на меня, и в его глазах я прочитал имя дьявола,
которого ты повстречаешь по дороге.
По мнению Петруса, эта встреча была добрым
предзнаменованием, ибо дьявол обнаружил свое присутствие с самого начала.
– Так или иначе, выбрось его из головы, потому что, как я
уже сказал, он – не единственный на твоем пути. Быть может, самый главный, но
не единственный.
