– А как же такое случилось, что безупречный семьянин так быстро пал под натиском… – тут Андрей Петрович сделал короткую паузу, пытаясь подобрать подходящее слово, дабы объяснить, под чьим именно натиском пал Бурмистров.
– Под натиском этой хищницы, вы хотите сказать? – помогла ему Кайса Робертовна.
– В общем, да.
– Сколько вам лет, Андрей Петрович? – спросила она, задумчиво глядя на Усова.
– Уже сорок.
– Вы женаты?
– Да.
– Давно?
– Не очень. Восемь лет.
– Гм. Возможно, вы поймете… Бурмистров женился сразу же после института и, насколько я знаю, никогда не изменял жене, да и до нее его личная жизнь слишком уж бурной не была. Он был серьезным молодым человеком и не тратил себя на пустые романы. Его семейная жизнь складывалась на удивление счастливо. Текла ровно и достойно, без скандалов, бурных событий и ярких впечатлений. Так же складывалась его карьера. Уверенный рост, уважение коллег и начальства. Никаких сюрпризов или провалов. И вот Анатолий Игоревич подходит к опасному для любого мужчины сорокалетнему рубежу. Его жизнь устроена, благополучна, безмятежна. Но как-то пресновата. И он все чаще задумывается: а правильно ли он ее прожил? Не упустил ли свой шанс? Все ли он успел изведать в этой жизни? Вопросы во многом риторические, но! В этот опасный момент сомнений и сожалений об упущенных возможностях в больнице появляется Скобелева. Яркая, привлекательная, умная, успешная, нагловатая и «голодная». Ее личная жизнь, в отличие от карьеры, не сложилась, а найти себе подходящую партию в этом возрасте гораздо сложнее, чем в юные годы. Возросли запросы, а вот выбор значительно сузился. Все хорошее уже давно «разобрали», а развести успешного женатого мужчину не так-то просто. И вот ей попадается Бурмистров. Человек, проживший всю свою жизнь в строгих рамках правил и приличий. – Кайса Робертовна тяжело вздохнула. – Она его просто совратила. Диким, откровенным, вызывающим, животным сексом. – Последние слова Кайса Робертовна произнесла с брезгливым отвращением. – Если бы вы знали, чего я наслушалась за последний год, сидя в этой приемной! Иногда мне казалось, что она его живьем на части рвет! Бедняга совершенно рассудок потерял. Знаете, – как-то сникнув, проговорила Кайса Робертовна тихим неживым голосом, – я даже об увольнении начала впервые в жизни задумываться. Но побоялась оставлять его совсем без присмотра. Чувствовала что-то недоброе.
– А вы знаете, что Бурмистров подал на развод за два месяца до смерти?
– Да.
– Как вы об этом узнали?
– Анатолий Игоревич просил меня выяснить, где находится районный ЗАГС, уточнить приемные часы и узнать, каков должен быть пакет документов, необходимых для подачи на развод, – печальным голосом произнесла Кайса Робертовна.
– Как вам показалось, Бурмистров сам был инициатором развода или решился на это под давлением Скобелевой?
– Мне бы очень хотелось сказать, что это она его вынудила. Но это не так. Анатолий Игоревич словно обезумел от страсти. Наверное, не у каждого подростка так гормоны играют! Но он просто обезумел. Ему было наплевать на жену, на детей, на все на свете… Я слышала через неплотно прикрытую дверь кабинета, как Скобелева убеждала его не торопиться, все как следует обдумать, подготовиться, а уже потом.
– А почему она так странно отреагировала на желание Бурмистрова развестись? Ведь вы сами сказали, что она добивалась его, ей надо было устроить собственную личную жизнь, и вдруг, когда любовник уже готов ради нее бросить семью, она уговаривает его не торопиться? Вам не кажется это нелогичным?
– Действительно… – несколько опешила Кайса Робертовна. – Вы знаете, я так переживала за Анатолия Игоревича, что даже как-то ни разу не задумалась об этом нюансе. Действительно! Она первая должна была прыгать от радости.
– Не мог ли у нее появиться к этому времени кто-то другой?
– Нет. Определенно, нет. Они по-прежнему много времени проводили вместе, и потом, такое не утаишь, – покачала головой Кайса Робертовна. – В больнице – точно не утаишь.
– А не в больнице?
– Я не могу знать всего, но, мне кажется, нет. Она по-прежнему крепко держалась за Бурмистрова.
Никаких новых фактов. Одно и то же. Либо Скобелева убийца, либо Елена Бурмистрова, размышлял Андрей Петрович, покидая больницу. Хорошо хоть Гришенцева всплыла, завтра же он ею займется. Андрей вышел на залитое теплым вечерним солнцем крыльцо и достал сигареты.
– Андрей Петрович, если не ошибаюсь? – окликнул его кто-то приятным мягким голосом.
Андрей обернулся и увидел стоявшего у перил седовласого, с аккуратной бородкой, доктора. Андрею пришлось как следует сосредоточиться, чтобы вспомнить, где он сегодня мог видеть этого человека. Ах да, сообразил он наконец, это же тот самый санитар, о котором ему рассказывала Олечка! Андрей Петрович попытался вспомнить его имя, но не успел.
– Разрешите представиться, Алферьев Родион Михайлович. Мы виделись с вами мельком сегодня днем.
– Да, да. Конечно, – кивнул Андрей, протягивая Родиону Михайловичу руку.
Санитар выглядел лет на шестьдесят пять и был чем-то похож на земского врача времен Антона Павловича Чехова. Может, старомодной бородкой и добродушным взглядом серых выцветших глаз из-под круглой оправы очков?
– Вы, кажется, расследуете дело об убийстве Анатолия Игоревича Бурмистрова? – вполне современным языком спросил Алферьев после короткого рукопожатия.
– Совершенно верно.
– Возможно, это и не прольет свет на его убийство, но мне кажется, что вам стоит обратить внимание на профессиональную деятельность Анатолия Игоревича.
– Вам известно что-то конкретное? – заинтересованно спросил Андрей Петрович.
– Просто я считаю, что человек, занимающий столь высокий пост в нашей российской больнице, априори не может быть безгрешен. Вопрос лишь в размерах его прегрешений. Ни один руководитель, будь он плохой или хороший, не может прожить жизнь, не заведя себе доброго десятка врагов. Вам так не кажется? – приподняв вопросительно бровь, спросил санитар.
– Возможно. Но вот коллеги покойного утверждают обратное. Бурмистров был корректен, внимателен и чуток к людям, не имел врагов.
– А может быть, этим людям есть что скрывать? Если они столь явно вводят вас в заблуждение? – пытливо взглянул на Андрея санитар.
– Гм! И к кому вы предлагаете мне обратиться за информацией? – Беседа с санитаром-интеллигентом складывалась весьма интересным образом.
– Я человек новый в больнице; как мне кажется, вам надо обратиться к кому-то из старых сотрудников, кто, можно сказать, лично наблюдал за карьерным ростом Анатолия Игоревича и знает все кочки на его пути к вершине. И уж это точно не должно быть руководство больницы, для которых оптимальным решением будет скорейшее закрытие дела, а не поиск виновного.
