— Самое прямое. И к супружеству, и к двум историям, которые
вы только что выслушали. На данном этапе нашей цивилизации некто появился и
сказал, что, вступив в брак, двое людей до конца дней своих словно примерзают
друг к другу. Следуя издавна установленной модели, они будут двигаться по жизни
на одном и том же расстоянии друг от друга, как рельсы кладут. Может прийти
необходимость немного отдалиться или, наоборот, сильнее сблизиться, но нет, нельзя,
это против правил! Правила гласят: «Будьте благоразумны, думайте о будущем,
помните о детях! Вам не позволено меняться, вы должны быть как рельсы — на
равном расстоянии друг от друга и в начале перегона, и на середине пути, и в
пункте назначения. Не позволяйте любви принимать иные формы, усиливаться в
начале, ослабевать в середине, ибо это слишком рискованно!
И пусть уже схлынуло первоначальное упоение, и накал уже не
тот, однако извольте сохранять прежнюю дистанцию, прежнюю прочность отношений,
прежнюю, я бы сказал, функциональность. Вы служите тому, чтобы поезд под
названием «Сохранение вида» двигался в будущее, и дети ваши будут счастливы в
том лишь случае, если вы всегда будете в 143,5 см дистанции друг от друга — не
ближе, не дальше. Если вас не устраивает неизменность, вспомните о детях,
которых вы привели в этот мир.
Подумайте о своих соседях. Покажите, что счастливы, что по
воскресеньям едите шурраско
[4],
что смотрите телевизор, что не чураетесь
членов своей общины. Думайте про общество — появляйтесь там с таким видом,
чтобы все подумали, что у вас с женой не бывает ссор. Не смотрите по сторонам,
кто-нибудь может перехватить ваш взгляд, а это — искушение, а оно может
означать развод, нервный срыв, депрессию.
Улыбайтесь, когда вас фотографируют. А фотографии развесьте
у себя в гостиной — пусть все видят. Следите за весом, занимайтесь спортом —
прежде всего занимайтесь спортом, он поможет вам сохраниться в замороженном
виде. Когда и это перестанет действовать, решитесь на пластическую операцию.
Только никогда не забывайте — в некий час эти правила были установлены, и их
должно соблюдать. Кем установлены? Да не важно, никогда не задавайте подобных
вопросов, правила будут действовать во веки веков, даже если вы с ними не
согласны.
Сажусь на место. Кое-кто восторженно аплодирует, кое-кто
остается безразличен, а я не знаю, не слишком ли далеко зашел. В устремленном
на меня взгляде Мари восхищение перемешано с удивлением.
Девушка на сцене встряхивает поднос.
Говорю Мари, что выйду покурить, а она пусть посидит.
— Сейчас будет танец в честь любви — «Госпожи».
— Ты можешь курить здесь.
— Мне надо побыть одному.
***
Хоть и начало весны, а холодно. Но меня потянуло на чистый
воздух. Зачем я рассказал эту историю? Ведь наши отношения с Эстер были совсем
не похожи на рельсы — неизменно идущие параллельно друг другу, не сближающиеся
и не удаляющиеся друг от друга. У нас были взлеты и падения, то один, то другой
грозил уйти навсегда — и все-таки мы оставались вместе.
А два года назад — перестали.
Или же мы оставались вместе до той минуты, когда Эстер
пожелала узнать, почему она несчастлива.
Ох, не надо задавать себе этот вопрос — он несет в себе
губительный вирус, способный все уничтожить. Спросишь об этом — непременно
заинтересуешься тем, а что же дарует нам счастье. Если то, что делает нас
счастливыми, отличается от того, чем мы живем, придется либо круто менять
жизнь, либо стать еще более несчастными.
Вот и я теперь оказался в таком положении: у меня есть
подруга — настоящая личность, у меня есть стронувшаяся с мертвой точки работа,
и есть реальная возможность того, что со временем все вновь придет в
равновесие. Лучше бы смириться. Принять то, что посылает мне судьба, не
следовать примеру Эстер, не обращать внимания на то, что читаю я в глазах
людей, вспоминать слова Мари, создать рядом с нею мое новое бытие.
Нет, я должен гнать от себя такие мысли! Если я буду
совершать именно те поступки, которых ждут от меня люди, я попаду к ним в
рабство. Чтобы избежать этого, потребуются неимоверные усилия, ибо всегда
хочется кого-то обрадовать, и в первую очередь — самого себя. А если сделаю
так, то потеряю уже не только Эстер, но и Мари, и мою работу, мое будущее,
уважение к себе и ко всему тому, что я сказал и написал.
***
Я вернулся в зал, когда публика начинала расходиться.
Появился уже переодевшийся Михаил.
— То, что произошло в ресторане...
— ...не должно вас беспокоить. Пойдемте побродим по берегам
Сены.
Мари, угадав мою невысказанную просьбу, сказала, что сегодня
ей надо лечь пораньше. Я попросил подвезти нас на такси к мосту, расположенному
как раз напротив Эйфелевой башни, — оттуда я смогу добраться до дому пешком.
Хотел было спросить, где живет Михаил, но подумал, что это может быть
истолковано как попытка убедиться собственными глазами в том, что Эстер там
нет.
По дороге Мари настойчиво расспрашивала Михаила, что же
такое эти «встречи», а он отвечал одно и то же — способ восстановить любовь.
Воспользовавшись случаем, он добавил, что ему понравилась моя история о
рельсах.
— Именно от этого и погибает любовь. От того, что мы
стремимся установить незыблемые правила, согласно которым она и должна
проявляться.
— А когда это было? — осведомилась Мари.
— Не знаю. Знаю только, что можно вернуть Энергию Любви. Я
знаю это потому, что, когда танцую или когда слышу Голос, Любовь говорит со
мной.
Мари не поняла насчет голоса, но тут машина подъехала к
мосту. Мы с Михаилом вышли и зашагали в холодную парижскую ночь.
***
— Понимаю, что напугал вас... Самое опасное — если западет
язык, тогда может наступить удушье. Хозяин пиццерии знал, как следует поступать
в таких случаях, из чего я заключаю, что подобное уже бывало в его заведении.
Это не такая уж редкость. Однако он поставил мне не правильный диагноз — я не
страдаю эпилепсией. Это был контакт с Энергией.
«Страдаешь, страдаешь», — мысленно возразил я, однако вслух
не произнес ни слова. Надо было контролировать ситуацию — меня и без того
удивило, как легко на этот раз он согласился встретиться со мной.
— Вы мне нужны, — сказал Михаил. — Мне нужно, чтобы вы
написали о том, как важна любовь.
— Все знают, как важна любовь. Об этом написаны едва ли не
все книги на свете.
