Сидоров одним из первых в окружении босса понял, что срок его командирства на исходе. Окружение без паники и фанатизма, но целеустремленно готовили себе новые позиции. Кто-то мог усидеть и при новом президенте, тем более что, как поговаривали, между старым и новым заключено соглашение относительно сохранения кадрового «потенциала». А кто хотел уйти на заранее подготовленные позиции, уже паковал чемоданы.
Приватизация при поддержке «лично» первого президента открыла новые перспективы. Сидорову, который, в отличие от президента, «работать с документами» и любил, и умел, удалось сделать даже больше, чем он мог мечтать.
Сидорову удалось в течение короткого времени стать одним из самых богатых людей страны. В собственность к нему (реже в аренду на 99 лет) перешли, как в известных стихах классика, заводы, пароходы, газеты и телевидение, нефтяные промыслы и месторождения природного газа. И все это – в рамках существовавшего на тот момент российского законодательства.
– Места надо знать, – говорят бывалые грибники.
– Закон надо соблюдать, – говорят в одночасье ставшие миллиардерами нынешние олигархи.
Ну и – надо уметь оказываться в нужное время в нужном месте…
Сидоров это умел. Впрочем, он уже не был Сидоровым. Вся его приобретенная на службе у первого президента собственность была записана на фамилию Осинский. Узнав, что все документы, кроме докторских и профессорских дипломов, при перемене фамилии можно поменять, перед защитой докторской диссертации по экономике Сидоров без лишнего шума стал Осинским. Так что пришлось проявить изобретательность, чтобы перестать носить эту вульгарную фамилию, но при этом сохранить все идущие от нее радости. Особенно сложно было слить информацию о том, что нынешний профессор и толковый чиновник из КРУ администрации президента – сын того Сидорова, который когда-то служил в райкоме партии под непосредственным руководством нынешнего президента. Ну, и не такие задачки были теперь по плечу Владимиру Осинскому. «Тоже мне, бином Ньютона», как говорил классик.
В отличие от некультурного деда и малокультурного отца, Владимир Михалыч был человеком начитанным.
Любимым чтением для него были каталоги международных аукционов «Сотбис», «Кристи» и «Дома Друо». Разделы, посвященные драгоценным камням.
При новом президенте он с почетом ушел «на другую работу», орден даже дали. Хотели «Дружбы народов», но он постеснялся (а по правде говоря, ни в какую «дружбу народов» не верил), добавил бабла кому надо и получил «За заслуги перед Отечеством» 4-й степени. Тот факт, что такой же орден в этот день получил всемирно известный дирижер Георгиев, его не раздражал: в конце концов, он, Осинский, конечно, покруче будет, но и этот питерский осетин тоже пользу Родине приносит.
Фамилию Владимир Осинский выбрал не для красоты: дерево это скромное и неприхотливое. Зато именно оно дает материал для «осиновых колов», которые Владимир предназначал всем своим врагам, а их было порядочно.
Он потом как-то подсчитал – приблизительно, конечно – сколько же удалось заработать на госслужбе… Оказалось, прилично: 4,5 миллиарда долларов, не считая 5 миллиардов, которые уже были вложены в камушки.
Первое, что он сделал в «новой жизни» – основал огромный многопрофильный холдинг «Трилогия», корпорацию «Медиа Народ-пресс» и «ТВ плюс». Второе – создал Структуру, чтобы сохранить уже созданное.
В итоге незаметно сложилась империя Осинского. К этому же времени возникли империи Холковского, Утинского, Ребинского.
К большому неудовольствию Владимира Михайловича, большинство олигархов оказались с еврейскими корнями. Поскольку, стесняясь своей нефотогеничности, он избегал появляться на телеэкране (даже по «своим» каналам, где подхалимы обещали поставить такой свет, что мелкие недостатки его внешности были бы сглажены опытным художником по свету и гримером), то его русскость, совершенно очевидная при взгляде невооруженным глазом, была народу неочевидна. И по фамилии простые люди ассоциировали его с ненавистным «иродовым племенем». Однако менять фамилию обратно он не стал.
Умерла, так умерла. Осинский, так Осинский.
С другими миллиардерами Владимир Михалыч не дружил. С новым президентом был корректен. Никогда не напоминал, какую финансовую поддержку оказал ему на выборах. Но тот и так помнил.
Когда Генпрокуратура нашкандыбала на него уголовное дело (все в кучу собрали – и некорректную приватизацию недр и ископаемых, и «черное рейдерство», и подвиги его «Структуры»), президент наложил «вето» на все попытки привлечь Осинского к ответу. Ответы он давал лично президенту. А тот не любил, когда ему напоминали о «благодеяниях»…
И это было первой ошибкой Владимира Осинского.
Вторая была связана с недоработками «Структуры».
Он собрал в свою «службу безопасности и юридической защиты» лучшие кадры, ушедшие в отставку по старости, выслуге лет, а то и сбежавшие от безденежья и слабой социальной защищенности из МВД, ФСБ, Генпрокуратуры и ГРУ Генштаба. За большую зарплату указания «шефа» здесь ловились на лету. Иногда пожелание или мысли вслух воспринимались как приказ…
Стоило ему высказать критические замечания в адрес не поддающегося интеллектуальному нажиму владельца предприятия, шахты, прииска, упрямого генерала-силовика, как с этим человеком случались всякие непонятности. Чаще всего – трагические и необратимые. Они умирали. Причем при таких таинственных обстоятельствах, что следствие вскоре заходило в тупик.
Профессионалы из Структуры были столь виртуозны в разработке сценариев «исчезновения» или «ухода в иной мир», что ни разу возбужденные прокуратурой дела не были объединены в одно.
Разрозненные факты никак не складывались во внятную, понятную мозаику…
Однако перспектива выхода на «Структуру», а вместе с тем и на его корпорацию стала вполне реальной, когда Генпрокурором России стал человек с пытливым умом – профессор Кожин, а заместителем по следствию – Борис Кадышев.
Генпрокуратура наступала на пятки.
Дважды президент не подпускал их к своему любимцу. Это еще первый президент. Да и второй, сохраняя верность данному офицерскому слову, защищал креатуру их общего босса до последнего.
Потом, видимо, он посчитал, что все обещанное исполнил. Над группой генералов из «Структуры» явственно замаячило «пожизненное». Тут Осинский сделал свою третью ошибку.
Управление «К» «Структуры» гарантировало ему защиту «Дома приемов» на Ленинградском проспекте от прослушивания. Но то ли именно в тот день не так тщательно проверили помещение, где на ночь глядя собирался «Клуб миллиардеров», возглавляемый Осиной, то ли предатель скрывался в родном коллективе, но на следующее утро высказывания Осины стали известны второму президенту.
Какие-то его слова руководителю страны показались забавными, но два высказывания вызвали такой прилив гнева, что у него, человека спортивного и умеющего владеть собой, случился гипертонический криз.
