– С кем встречался?
– Да вроде бы ни с кем… Денек посидел в зале, за игрой понаблюдал – среди претендентов был и украинский юноша. Так что появление небольшого десанта болельщиков было оправдано: дождался выигрыша своего любимца и на следующий день вылетел в Киев. А там, в силу трудностей нашего сотрудничества с коллегами из следственных органов Украины, его следы проследить не удалось. Но я лично не сомневаюсь, что в тот же день Сидор Пантелеймонович в салоне собственного самолета вылетел в Лондон.
– Кто его идентифицировал?
– Полковник СВР Семен Саркаев, раньше он служил в Москве, а по достижении предельного возраста вернулся в Элисту.
– За Осиной установили наблюдение?
– Да уж, изыскали возможность…
– Он ни с кем не встречался?
– Вел замкнутый образ жизни. Выяснили, что прилетевшие с ним болельщики – это его же охрана. По легенде все без сучка. С документами – полный ажур. У всех украинские паспорта: такая вот группа поддержки.
– Он же во всероссийском розыске. Как же дали улететь?
– Извини, но сверху была указивка: не наша, дескать, операция, и нехрен со своими инициативами лезть…
– Я так и думал. А с кем он встречался в Элисте?
– На матче юниоров рядом с ним, как бы случайно, оказался главный редактор местной независимой газеты Батыр Батыров, по национальности наполовину казах, наполовину калмык. Они вежливо переговаривались – вроде как ни о чем. Какие-то ключевые слова наша техника засекла, но расшифровке они не поддавались.
– И все же?
– Фигурировали цифры: 2 и 5.
– Два – это камни, а пять – возможно, пентаграмма.
– Это как?
– Не бери в голову, это уже мои заморочки. Еще?
– Шестьдесят.
– Это каратность каждого камня. Возможно. Но почему такая тема в случайной беседе… И почему этот Батыр вызвал у тебя подозрение?
– Семен Саркаев сообщил, что этот Батыр в 90-е годы служил в пресс-группе Осинского. Он занимался формированием его имиджа – организовывал, сам писал статьи в центральной прессе… После отъезда олигарха в Лондон найти свое место не сумел. Видимо, поэтому получил от Босса приличные деньги на «обзаведение хозяйством» и объявился в Элисте. Газетка его спросом не пользуется, но Осина у нас умеет заглядывать вперед. Свой человек не помешает…
– По Батыру еще что-то можешь добавить?
– Неделю назад видел его в президентском дворце.
– У вас так просто попасть во дворец?
– У нас демократия.
– Зачем он приходил?
– Брал заранее согласованное интервью у президента.
– Такая влиятельная газета, что президент по первому требованию ей дает интервью?
– Нет, конечно. Но интервью, как положено, было опубликовано через три дня.
– Важные вопросы затронули?
– Нет, пустяки. Об экономике – пути выхода из кризиса, об экологической ситуации на Юге России…
– О шахматах?
– Ни слова.
– Кто был при интервью?
– Личный помощник президента по особым поручениям.
– Твой человек?
– Если бы… Ну, мы приехали. Отдыхай. Завтра созвонимся.
– Есть повод для разговора с твоим прямым начальством в Москве.
– Ты всерьез полагаешь, что можно что-то изменить? Еще полгода назад у меня тоже были иллюзии. Сейчас, после «дела Батая», почти не осталось.
…Юрий Федорович вспоминал вчерашний разговор в машине с Бадмаем Владимировичем, прихлебывая крепкий зеленый чай. Свою норму по водке и кофе он давно перевыполнил.
Надо очистить организм сухим красным вином.
Открыв дверцу бара, он выбрал бутылку сухого красного из Испании. Вкус у вина был отменный. Но крепость – явно повыше, чем обещанная на этикетке.
Закружилась голова. Легкая тошнота вскоре прошла, но голова… «Что, черт возьми, с моей головой?»
Это была последняя мысль Юрия Федоровича перед тем, как он провалился в забытье – то ли в обморок, то ли в крепкий сон. Еще он успел услышать легкое поскрипывание входной двери, хотя был уверен, что закрыл дверь изнутри на ключ, и на мгновение промелькнула перед ним бестелесная тень…
К счастью, это оказался всего лишь сон, похожий на обморок. Когда зыбкая пелена перед глазами растворилась, ясно обрисовалась фигура человека, сидевшего в «шахматном кресле» напротив.
– Отдохнул? Ну, слава богу. Я уже стал беспокоиться, – сидящий в кресле человек оказался Бадмаевым. – Если мужчина в нашем возрасте более получаса ни разу не всхрапнул – значит, скорее всего умер.
– Я так долго спал? А как ты вошел? Дверь же была закрыта…
– Нет, мой друг, дверь была не заперта.
– Она была заперта!
– Значит, внимательно проверь бумаги на столе и в портфеле. Не сомневаюсь, ты всюду оставил свои секретки.
Через минуту Юрий Федорович с удивлением заметил:
– Секретки нарушены. В бумагах рылись. Но из моего портфеля ничего не пропало.
– Скорее всего сняли копии. У меня не сумели, у тебя получилось. Ну, да это мало что меняет. Батай все равно мертв, ты – слава богу, жив. Камни исчезли безвозвратно.
– А вот тут ты не прав. У меня стойкое ощущение, что камни всплывут. Причем раньше, чем мы с тобой предполагаем. Завтра я уезжаю. А дело это, убежден – «висяк». Так было во всех делах по преступлениям, организованным Осиной. Делу – конец. А вот камням предстоит новая жизнь…
Глава пятьдесят седьмая
На личном контроле
Он лежал, прижавшись спиной к теплой земле. Глаза его были закрыты, но ему казалось, что он видит сквозь сомкнутые веки парящего высоко в небе коршуна. Как-то в детстве он увидел, как коршун упал камнем вниз и тут же взмыл ввысь с каким-то зверьком в когтях.
Во времена своего всемогущества, там, в России, он мог сладко мстить тем, кто вставал на его пути. Он выжидал, парил над жертвой – так же, как коршун из его детства. А потом, улучив момент и точно рассчитав траекторию, падал с высоты своего положения на выбранную жертву. Ах, как сладок вкус свежей крови! Вкус поверженной плоти врага…
Вот и сейчас, увидев, как коршун бросился с высоты на избранную жертву, олигарх испытал физическое наслаждение. Его плотное тело, покрытое рыжеватым волосом, сотрясла судорога. Большой рот растянулся в сладострастной улыбке. Когда он открыл глаза, тело, казалось, еще сохраняло ощущение сладостного свободного полета.
– Не двигаясь, делаем дыхательные упражнения, – руководила гимнастикой Осины Лада. – Дышим животом. Ни о чем не думаем. Помните – чем медленнее движения, тем продолжительнее жизнь. Дыхание замедляется…
