Книга Заговор, которого не было..., страница 32. Автор книги Георгий Миронов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Заговор, которого не было...»

Cтраница 32

Начальник оперативного отдела ВЧК товарищ Гольдсгейм над показаниями Матвеева, должно быть, всплакнул и, будучи сам чисто пролетарского происхождения, решил помочь брату по классу.

И написал докладную записку по инстанции с ходатай­ством за наивного пролетария, а в заключении по делу предложил ограничиться направлением Матвеева в конц­лагерь сроком на два года.

Опытный работник, товарищ Гольдсгейм хорошо по­нимал, что и за меньшие преступления участников «За­говора Таганцева» вели на расстрел. А Матвеев, как ни кру­ти, уже попал в группу «финских шпионов», и изъять его оттуда не представлялось возможным. Так и родилось замечательное творение начальника оперативного отдела в жанре социальной оды, уникальный исторический до­кумент:

Отбираю из него аргументы Гольдсгейма:

«1. Г-н Матвеев впоследствии категорически отказался от своих услуг белому агенту (предлагавшему изобрести те­леграф между Россией и Финляндией. — Авт.).

2. Он по своему социальному положению пролетарий.

3. Он за преданную и усиленную работу на телеграфе Николаевской железной дороги был избран рабочими ге­роем труда.

4. Он действительно был введен в заблуждение о дей­ствительной цели Сергеева» (это тот самый «белый агент», который якобы заставлял телеграфиста провести телеграф между двумя державами. — Авт.).

Что ни фраза — штрих к портрету эпохи. Чего стоит хотя бы трогательная и романтическая страница биографии: «был избран рабочими героем труда»...

Читатель, наверное, уже совершенно спокоен за Матве­ева. И готовится в следующей фразе прочитать об освобож­дении из-под стражи или, на худой конце, об отправке на принудработы в лагерь робкого телеграфиста. Не спешите радоваться.

В справке, подготовленной прокурором, с печальным юмором констатируется:

«Учитывая изложенные в этом заявлении заслуги, Пре­зидиум Петроградской губчека 3.10.21 г. приговорил Мат­веева В. А. к расстрелу».

«Дело» об «информаторах-иностранцах»

Всякая уважающая себя шпионская организация кроме резидента имеет еще и сеть информаторов, тех, кто по идейным соображениям или за деньги передает разведыва­тельные данные.

Естественно, были «назначены» в «финскую шпионско-белогвардейскую группу» и информаторы.

Первым среди них был Нильс Баклунд. Но с ним, судя по сохранившимся в архивах материалам дела, вообще стран­ная история приключилась. Н. О. Баклунд, слушатель Се­веро-Западного управления водного транспорта (уже про­фессия вызывает некоторое удивление, но так записано следователем в 1921 г.), по делу допрошен не был. Нет ни­каких данных ни о его аресте, ни о его жизни до момента приведения приговора в исполнение. А приговорен он был и расстрелян, судя по хранившемуся в деле Постановле­нию Президиума ПЧК, 3 октября 1921 г. Где — неизвестно. А вот за что — сказано. «За передачу сведений о состоянии Шлиссельбургского порохового завода своему брату Ялмару Баклунду — руководителю белогвардейской организа­ции в Финляндии».

Другим «крупным разведчиком» из «финской группы» был, конечно же, Константин Васильевич Гримм, 1891 г. р., скромный служащий МУЗО г. Петрограда. Данных об его аресте в деле нет.

Но есть прелюбопытный документ, детективная основа которого, надеемся, разбудит фантазию читателей.

Шестого сентября 1921-го г. заместитель Уполномочен­ного Германского правительства в Москве, руководитель Центрального бюро по делам пленных господин Шотте об­ратился с запросом в Отдел стран Запада Народного ко­миссариата иностранных дел. Г-на Шотте интересовало, за что арестован 5 сентября 1921 г. в Петрограде германс­кий подданный Константин Гримм. Г-н Шотте с большой печалью описал, как, опираясь на «п. 6 Русско-Германско­го договора от 6.05.21 г.», он «отправился выяснять обстоя­тельства дела на квартиру гр-на Гримма № 13, в доме № 102 по проспекту имени 25 Октября, где и был задержан со­трудником ПЧК».

Там германский дипломат предъявил напечатанные в его «карточке» выписки из приказа № 1169 от 21.09.20 г. ВЧК, после чего сотрудник ЧК отвел его на Гороховую 2, где ему были возвращены документы и даны разъяснения.

Видимо, за дальнейшими разъяснениями германский дипломат обратился в Народный комиссариат юстиции.

После чего 13.09.21 г. нарком Литвинов и заведующий От­делом стран Запада Наркоминдел Якубович обратились к заместителю Председателя ЧК Уншлихту за новыми разъяснениями. Им, как и герру Шотте, было непонятно, почему без достаточных на то оснований, нарушая имею­щиеся между двумя странами договоренности, средь бела дня арестовываются иностранные граждане? И более того, просили руководство ВЧК впредь таких дипломатических ляпов не допускать.

Ответа на это обращение из ВЧК не последовало. Да и что писать дипломатам, что обещать, если ровно через сут­ки после получения письма из Наркоминдел иностранный подданный Константин Васильевич Гримм, фактически без суда и следствия, ибо все инкриминируемые ему пре­ступления доказаны не были, был расстрелян за «нелегаль­ную переписку с заграницей и прием курьера финской раз­ведки».

«Шестерки» из «колоды» Петрочека

Те, о ком я рассказал выше, шли у Петроградских следо­вателей как «козырные карты», остальным пришлось иг­рать роли шестерок.

Вот, например, Александр Сергеевич Нечаев, 1884 г. р., шофер автомастерской № 1 Петроградского военного ок­руга. Он честно на первом же допросе показал, что дей­ствительно получал от своей жены, проживающей в Фин­ляндии, письма и продукты. Этого оказалось достаточным, чтобы... приговорить шофера к расстрелу.

Еще обиднее сложились обвинения против зав. Отде­лом снабжения РОСТА Константина Давидовича Тумано­ва, родившегося в 1892 г. в Тифлисской губернии. Он дей­ствительно передал участнику «Петроградской боевой организации» несколько газет и... «Азбуку коммунизма» Н. Бухарина и был расстрелян как активный участник этой организации, «снабжавший ее газетами для отправки в Финляндию». Коммунистам питерским наградить бы со­трудника РОСТа за пропаганду идей коммунизма за грани­цей, а его — к стенке. Видно, трудно складывалась в кори­дорах Петрочека «Финляндская разведгруппа», пришлось подключать к ней и шофера Нечаева, и снабженца Тумано­ва, и домохозяйку Андреевскую. Правда, В. Н. Андреевскую и ее дочь, машинистку Управления «Севзапстрой» Т. Н. Анд­реевскую заключили в итоге всего на год в лагерь — на при­нудительные работы послали родовитых дворянок. С одной стороны, вроде бы радоваться должны, что не рас­стреляли. С другой стороны — действительно ни за что. Хотя бы для приличия записали в обвинительном заключе­нии какой-нибудь шпионаж в пользу финской разведки — как-никак, дочь все-таки работала в «Севзапстрое», могла копирку с секретными приказами воровать и пересылать в финский генштаб. Но в этом направлении фантазия следо­вателей почему-то не сработала. И отправили в лагерь Веру Николаевну Андреевскую, 1864 г. р., и ее дочь, Татьяну Сергеевну Андреевскую, 1887 г. р., вот за какое анекдоти­ческое, с точки зрения нормальной логики, преступление: за факт знакомства с «великим князем Михаилом Федоро­вичем Романовым, князем Волконским, князем Кураки­ным, графом Бениксен и его женой графиней Ольгой». Но поскольку факт знакомства в представлении следователя выглядел, видимо, слабовато, он приписал к обвинитель­ному заключению: «а также за факт продажи в 1918 г. по поручению своего мужа, бывшего генерал-губернатора (так в тексте. — Авт.) Орловской губернии, проживающего в Финляндии с 1917 г., за 1575000 руб. своего имения князю Волконскому». Обвинение столь запредельное, что и ком­ментировать его не хочется. И поехали две российские дво­ряночки в лагерь, на лесоповал. Чтоб неповадно было зна­комиться с кем ни попадя, тем более продавать свои име­ния так задешево... И все-таки дворяночкам повезло. Потому что представительница другого славного рода рос­сийских дворян Ольга Викторовна Голенищева-Кутузова, 1889 г. р., сестра милосердия Детскосельского лазарета, че­ловек истинно православный и праведный, судя по расска­зам всех, ее знавших, была приговорена к расстрелу за не более серьезные преступления: та же связь с заграницей. Парадокс же «Дела» Голенищевой-Кутузовой в том, что она по характеру своей работы в Российском Красном Кресте не только имела в прошлом, но и должна была иметь контакты с сотрудниками аналогичной организации в Финляндии — «Белого Креста». Это так же естественно, как естественно было Вере Николаевне Андреевской пере­писываться с мужем и выполнять его поручения, дружить с людьми «своего круга», в который входили даже не просто князья, но и великие князья. Конечно, с точки зрения большевиков 1921 г., это все криминал. Но неужели труд­но себе представить: совсем недавно это было нормаль­ным... Нуда что там, корить следователей «незабываемого 1921-го» и удивляться их логике и «революционному пра­восудию». Словом, расстреляли Ольгу Викторовну. Рас­стреляли сестру милосердия за связь с организацией мило­сердия — «Белым Крестом». Это следователям показалось серьезнее, чем инкриминируемая Андреевским «связь с царской семьей».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация