— Ну ладно, ладно, не кипятись! То, что в ЧК вывезли, то и отдай. Да вызови к себе этого старого пердуна, поморочь ему голову, покажи все барахло, заставь пересчитать, сверить с описью, и чтоб подписал эти описи, сукин кот, ты меня понял, да? А когда подпишет, хрен ему в глотку. Ничего не докажет. А людей не обижай. Это правильно. Тех, кто пошел с большевиками, по убеждению или по темноте, тех надо пригревать, ласкать, да приголубливать. Не можем мы народом бросаться.
— Я рад, товарищ Зиновьев, что мы с тобой друг друга хорошо понимаем, это нам еще может пригодиться впоследствии. Ты извини, можно правду-матку прямо в глаз?
— А что, давай!
— Я раньше думал, что среди большевиков люди одной нации кучкуются, вместе держаться и своих продвигают. А потом пригляделся повнимательнее, и впрямь есть интернационализм. Это я еще до революции понял. Правда, когда Яшка Сорендзон сюда прибыл, я поначалу боялся, что ты его выдвигать будешь, как своего. А теперь вижу, для тебя главное — принцип, а нация — на втором месте, так?
— Так, чекист. Яков человек юркий и с большой перспективой. Но молод, горяч, думает о дне сегодняшнем. А нам с тобой о завтрашнем думать надо, понял меня, нет?
Эпилог
Воронов с трудом оторвал пальцы от «максима», встал, потянулся и смачно плюнул. Потер руками поясницу — затекла. И пошел вперед, туда, где лежали тела убитых им «контриков». Ступая по головам, животам, рукам убитых, он время от времени толстой веткой переворачивал тела, всматривался в лица. Георгия Крашенинникова он не узнал — лицо было сильно залито кровью. А вот Тиккоева признал сразу. Ткнул палкой поддых, как бы проверяя, окончательно ли убил ненавистного ему вологодского купца, или так, не дострелил. Для верности попрыгал у него на груди. Но и этого показалось мало. Вытащил парабеллум и выстрелил точно в середину лба. Таланцев и Тиккоев лежали рядом. Воронов сплюнул, глядя на них. Таких вражин, не злобу и ненависть к нему испытывающих, а презрение, он особенно не любил. Давил бы собственными ногами. Лицо его исказила гримаса ярости. Он поднял толстую ногу в крепком яловом сапоге над головой Гурилева, приготовился было размозжить ненавистное ему лицо поэта, но что-то удержало его. Он выругался и поставил ногу на прежнее место. Даже плюнуть не решился на убитого. Сплюнул аккуратно рядом, да попал себе на сапог. Поднял черную шляпу Таланцева, лежавшую рядом, вытер сапог, хотел было положить ее на лицо покойного, но опять что-то удержало его. Воронов оглядел длинный ряд казненных — тела лежали так, как упали. А падали там, где стояли. Впечатление такое, что батальон перед атакой залег.
— Не-е, эти уж не подымутся, отвоевались. Лежите теперя. Щас закопают вас, и вся недолга.
Он вытащил кисет, свернул толстую самокрутку, прикурил, жадно затянулся.
— А то, ишь, что надумали, против соввласти воевать! Стару жизнь хотели возвернуть? Не вышло. Мы теперя без вас в Расее поживем. Без дворян, попов и охвицеров. И антиллигенция нам ни к чаму, — глянул он в лицо Гурилева. — Народ только злее работать будет.
Он опять жадно затянулся, закашлялся, харкнул в сторону.
— Ну, да мне вас надолго хватит. Сколько ж, если разобраться, в Рассее лишнего народу! — покачал головой Воронов. — Стрелять — не перестрелять... да, на всю жизнь пайка обеспечена...
— Эй, Воронов, мать твою так, — раздалось издалека. — Ты что там застрял? За старое взялся? Опять золотые зубы у жмуриков вытягиваешь? Смотри, тута тебе не Крым, не фронт, тута — Питер! Это дело запрещено. А сапоги, если надо, можешь подобрать...
—Да не, у меня и так хорошие...
—Тогда поехали! У нас там очередь... Надо до утра еще пару ездок сделать...
...Воронов докурил, затоптал окурок, сунул озябшие руки в карманы бушлата.
— Ну, ладно, господа хорошие. Кончилася ваша жизнь, а моя — продолжается. Потому сегодня Рассее поболе вашего нужон. А вы тута полежите маленько, скоро уж вас закопают, — заверил он убитых и медленно, тяжело ступая, где по телам, где по земле, пошел на голос. Его ждали, машина отправлялась обратно в Питер, за следующей партией приговоренных к расстрелу членов «Петроградской боевой организации»...
Приложение
Документы
Дело№ 1381/214224
Документ
В Центральный Комитет Российской Коммунистической партии
Январь 1921 г.
После прекращения боевых действия на внешних фронтах ВЧК сама поставила в порядок дня вопросы о применении высшей меры наказания, о сокращении судебных функций ЧК, вообще о регулировании карательной деятельности всех судебных органов, согласовании ее со всей организационной системой карательных и судебных органов. Что касается применения высшей меры наказания, ВЧК 24 декабря (1920 г.) дала телеграмму всем губчека, запрещающую приводить в исполнение приговоры высшей меры наказания без санкций на то ВЧК, за исключением приговоров по делам об открытых вооруженных выступлениях. По вопросу о возможности отмены высшей меры наказания, то ВЧК полагает, что ее можно отменить по всем политическим преступлениям, за исключением террористических актов и открытых восстаний...
В то время, когда хозяйственный фронт требует крайнего напряжения всех сил пролетариата, для которого победа на этом фронте является вопросом жизни и смерти, преступления всех должностных лиц, кто бы они ни были, стоящих пролетариату поперек дороги на пути к восстановлению, должны пресекаться самым беспощадным образом...
Опираясь на массы, и в первую очередь на профессиональные союзы, ВЧК надеется достичь того, что деятельность карательных органов будет восприниматься пролетариатом, как осуществление его собственной диктатуры.
ВЧК просит ЦК РКП одобрить занятую позицию относительно ограничений отмены высшей меры наказания в области политических преступлений и усиления репрессий против должностных преступлений на хозяйственном фронте.
Председатель ВЧК Дзержинский ЦПА НМЛ, ф. 2, оп. ед. хр. 24495
Дело№ 1381/214224
Документ
Комвойск Петроградскорго округа Копия зампред ВЧК тов. Уншлихту Москва, 22 ноября 1921 г. 1 час.
По имеющимся от ВЧК сведениям, восстание в Карельской трудкоммуне, базируясь на поддержке извне, преследует широкие задачи вплоть до отторжения Карелии от РСФСР, а потому приказываю: 1) Вам срочно войти в самый тесный контакт с руководителями особого отдела и войск ВЧК Петроградского округа и выработать план совместных согласованных действий. 2) Принять срочно все меры, кроме уже приведенных Вами в исполнение, к быстрому подавлению восстания. О последующем донести.
Главком С. Каменев, член РВСР Данилов, за наштаресп. Шапошников. ЦПА НМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 22115.
Примечание: В 1919—1920 гг. в некоторых районах Кемского и Повенецкого уездов Архангельской губернии создано было недовольными соввластью т. н. «Ухтинское правительство», выступившее с требованием «автономии Карелии». 14 ноября 1921 г. на собрании руководителей антисоветских вооруженных формирований на территории Карелии был избран «Временный комитет», который обратился за поддержкой к финскому, эстонскому и польскому правительствам. Для разгрома мятежников была проведена срочная мобилизация членов РКП(б), в район боевых действий были срочно брошены части Петроградского военного округа и отряд бойцов Карельской ЧК, бронепоезд и автоотряд. Однако подвижным, хорошо организованным, имеющим широкую поддержку населения Карелии антисоветским формированиям удалось к концу 1921 г. захватить почти половину Карелии. В начале 1922 г. началось массированное наступление на повстанцев войск регулярной Красной армии. К концу марта 1922 г. повстанцы были разгромлены. Уцелевшие бежали в Финляндию, где и нашли свою вторую Родину. Большинство выживших в боях, захваченные чекистами, были уничтожены.
