— На посошок и за удачу? — предложил Бич, наливая холодную водку во вместительные хрустальные стопки и кивая на тарелку с сандвичами с красной рыбой, солеными огурцами, толстым розовым украинским салом и шпротами.
— Угадал вкус. Уважаю, — устало сказал Батя. Выпил рюмку, но закусить не успел.
— Эх, опоздал чуток. Надо было ране выпить, а до работы я не пью. Вот и спазм какой-то в груди. Он пару раз жадно хватил ртом воздух, прошептал:
— Етить твою... Больно-то как... И медленно осел на пол.
— Отравили, волки позорные? — просипел Пижон, хватая тупой фруктовый короткий нож.
— Молчи, дурак. Сердце прихватило у мужика, — остановил его, не боясь сверкающего лезвия, Бич. Он пощупал пульс, не так, как в России, на запястье, а почему-то на оголившейся лодыжке старого медвежатника.
— Помер. Никто его травить не хотел. С ним мертвым больше мне хлопот, чем с живым. Но не грусти, Пижон, — твой гонорар не уменьшится. И самолет тебя ждет. Если на рейс не опоздаешь, успеешь посмотреть по телеку матч века «Спартак» — «Барселона». Завтра.
— В камере, что ли?
— Полковник Патрикеев слов на ветер не бросает. Сказал, что добьется, чтобы отпустили, значит — отпустят. Дома будешь смотреть. А работай с этой поры аккуратнее, не попадайся. Все ж мы с тобой теперь как-никак коллеги. Попадешься — мне стыдно будет. Ну, мужики, за покойного, по стопарю.
— За тех, кто там, не дай Бог нам, — важно сказал Пижон.
Пижона отвезли в аэропорт «Генерал де Голль» и оставили под присмотром одного из бойцов Бича до посадки в самолет.
А Батю — в Сент-Женевьев дю Буа. На этом кладбище хоронят хороших русских людей, князей и казаков, писателей и артистов. Теперь здесь, на самом его краю, появилась еще одна крохотная надгробная плита: на ней были выбиты крест, что означало, что покойный оправдался перед Богом, колода карт, чтоб мог на том свете сыграть с чертом на бабки и откупиться от ада, и немного денег, — несколько купюр, — для начала игры.
Свою земную игру он закончил. Операция «Танго в Париже» была завершена.
ГЛАВА 14
ПОСЛЕДНЕЕ ТАНГО В ПАРИЖЕ
А операция «Последнее танго в Париже» только начиналась. В то время, когда Пижон ждал начала регистрации в аэропорту «Генерал де Голль», тело Бати везли в «ситроене-комби» в «Сент-Женевьев дю Буа» для тихого захоронения, а Бич отправлял курьера с информацией о связях Исы и его холдинга с коррумпированным российским чиновничеством, в том числе в Минобороны, в особняке графа де Фаризи на рю Колонель Пино праздник был в разгаре.
Только что, после вальса, гостей обнесли чудными тарталетками с горячим паштетом из жареной семги и жюльенами из шампиньонов. К ним было подано белое сухое вино «Шари-Менжу» 1898 года.
— Ваш значок светится как золотой, ваше сиятельство, — лучезарно улыбнулся барону де Понсе видный французский предприниматель Иса Назимофф...
— Будет иронизировать. Дорог не подарок, а внимание. Я закажу себе точно такой же из чистого золота с настоящими бриллиантами. Кстати, я слышал, что и вы скоро будете награждены орденом Святого Владислава.
— Э-эээ, — сухо рассмеялся Иса. Мне этот значок даром не нужен. Мне нужны те связи в московском правительстве, которые он дает. У меня много деловых интересов замыкается на Москве. Не помешает. За 50 тысяч баксов я куплю не орден, который здесь, в Париже, и нацепить стыдно, а выходы на нужных людей.
— Лишний орден тоже не помешает, — примирительно заметил трусоватый Барончик.
— Лишний он всегда лишний. Я скоро буду иметь честь, ваше сиятельство, пригласить вас на церемонию награждения меня орденом Почетного легиона. Вот этот орден в Париже точно не лишний.
— А, купить все можно.
— Не все, дорогой барон. Нельзя, например, купить поражение «Спартака».
— Опять вы об этом. Но это же игра... Игра, и только.
— Ну что ж. Согласен. Но предупреждаю: я буду играть по-крупному. И значит, ни перед чем не остановлюсь.
Барончик злобно и затравленно взглянул на Ису.
— О чем спорят известные парижские негоцианты? — спросил подошедший к ним Командир. Черный смокинг сидел на его погрузневшей с годами, но все еще стройной и мощной фигуре как влитой, тогда как на Барончике смокинг смотрелся как на располневшем метрдотеле, а на Исе — как костюм опереточного тенора. — Опять о футболе? Кстати, ставлю десять против одного, что «Спартак» завтра переиграет «Барсу».
— И вы туда же... — поскучнел Барончик. — Неужели нельзя о чем-то хорошем. Кстати, Командир, — ничего, если я вас в узком кругу старой «кликухой» обозначу? Мы ведь знаем, кто есть ху в кругу сильных мира.
— Ничего, ничего. Особенно, если команды Командира не забыли как выполняются...
— Э нет, Командир, забудь, — с середины 90-х годов, когда для всех слово твое было закон, много воды в Сене утекло. Сейчас мы все сами по себе.
— Так ли? — усмехнулся Командир. — У меня другие сведения. Ну, да ладно.
— А кстати, у меня вопрос не к Командиру, а к профессору Юрию Федоровичу Милованову-Миловидову. Мне в качестве залога за... Ну, да не важно, за что, принесли чудное яйцо работы, судя по клейму, Михаила Перхина из мастерской Густава Фаберже.
— Поздравляю. Свободно болтающихся по миру яиц Фаберже осталось всего ничего.
— Так вот, сомнения все же есть. А вы по Фаберже — крупнейший эксперт. Может, зайдете завтра? После матча.
— После матча не могу. Давайте во время матча. Вместе посмотрим, поболеем, как говорится. И яички ваши пощупаем...
— У меня одно...
— Это не имеет существенного значения. Кстати, кроме меня в Европе есть еще один крупный специалист по ювелирным изделиям фирмы Фаберже... Это профессор Юрий Федорович Патрикеев. Точнее, сам он себя называет Егором.
— Егор Патрикеев? Надо же, имя и фамилия, как у начальника ОСО Генпрокуратуры. Я от него столько «подлянок» натерпелся...
— Ну, тут обижаться не приходится. Ты воруешь, он ловит. Или, точнее, доказывает, что своровал точно ты. Да, это один и тот же человек. Но Егор не «мент», он и в прокуратуре по специальности работает. Давай познакомлю.
— Сейчас?
— А что тянуть?! Сейчас познакомлю. Завтра вместе с ним приедем к тебе, побазарим, Фаберже твоего потрогаем...
— Ну, даже и не знаю. Во-первых, он... А во-вторых, матч...
— Ай, слушай, что ты такой нерешительный. Пошли знакомиться, — вдруг решил Иса. — Познакомь нас, Командир, мне жена Патрикеева нравится, я ее сейчас на танго приглашу. Кто такая, почему не знаю?
— Она тоже искусствовед. Специалист по древнерусскому искусству, Лариса Ивановна Калинина.
