Еще одну деталь обнаружила она с внешней стороны дома.
На уровне второго этажа белел облом крупной ветви. Конечно, могла быть случайность. Но вы помните, что считала Верочка относительно случайностей в делах об убийстве вообще коллекционера – миллионера, в частности. Она нашла в гуще кустарника заброшенную туда ветку. На ветке был надлом, характерных для надлома, сделанного человеком, а не ветром, ураганом, которые последнее время нередко проносились над Москвой. В московских палисадниках, скверах и парках никого сегодня не удивит сломанная ветка, вырванное с корнем дерево.
Здесь было что-то иное. И Верочка эту деталь запомнила.
И когда нашла в квартире коллекционера труп молодого человека, после двухдневных раздумий пришла к выводу, что не он сам пришел в квартиру. И не сверхсильный преступник его туда притащил, чтобы увести внимание следователя в сторону. Скорее всего, юноша был убит ещё на улице. И медэкспертиза подтвердила её предположение.
На шее юноши было две странгуляционные борозды – одна, более ранняя которая, скорее всего, и привела к его смерти, – от «струнки», и другая от веревки, которой, его, скорее всего, и втаскивали с земли на второй этаж, в квартиру через окно. Вот для чего понадобилась ветка! Ветка, похоже, эту операцию выдержала. Но несла на себе явные следы этой операции, вот почему, скорее всего, чистильщик и обломал её, забросив глубоко в кустарник, где она должна была полностью слиться с обломками после летнего московского урагана.
Вообще, преступление было хорошо организовано. В квартиру преступник проник, совершенно ясно, с помощью поддельных ключей. Следы «фомки» – лишь инсценировка. Найти золотые монеты в доске подоконника можно было, только точно зная, что где спрятано. Сейф вскрыт мастерски. Найти его за портретом Екатерины II было не так уж сложно методом «тыка». А вот знать «секрет» сейфа, с его вторым, спрятанным замком, – для этого нужен очень хороший наводчик.
Так что параллельно с телом коллекционера, скорее всего, мертвым, нужно искать ещё и тело наводчика, которого, скорее всего, тоже не оставили в живых.
И тело такое, нашлось. Верочка не закончила ещё проверку всех, так или иначе бывавших в доме коллекционера и имевших, либо возможность видеть, как Валдис Кирш открывает сейфы, либо время, чтобы разобраться во всех его секретах. Постепенно круг подозреваемых сужался. Пока не сузился до одного человека: опытнейшего мастера, ремонтировавшего в доме Кирша всю «технику» – от сейфовых замков до холодильника. Это был старый друг семьи, и Верочка долго не решалась пригласить его на беседу. Наконец, она сама поехала к нему. Но мастер умер задолго до её визита от инфаркта.
Вот такие дела: оснований для требования эксгумации не было.
Но… Верочка встретилась с врачом райполиклиники, опытнейшим доктором, до выхода на пенсию, к её счастью, работавшим судмедэкспертом. И он «под запись» рассказал ей, что инфаркт был странным.
– Я наблюдал Никодима Петроовича в течение последних трех лет. Это то время, что я работал после выхода на пенсию здесь, в райбольнице. Он жаловался на обширный остеохондроз, больше всего «доставал» его радикулит. Очень редко бывали простуды. Но это был практически здоровый человек. То есть, то, что у горожан в 70 лет сплошь и рядом – диабет, гепатит, ишемия, стенокардия, – у него напрочь не было. Все внутренние органы здоровые, как у 18-летнего. И вдруг обширный инфаркт. Да я ему кардиограмму делал так, поскольку положено в его возрасте хотя бы раз в год делать, как раз накануне смерти.
Сохранилась и кардиограмма. Верочка копию её подшила в дело.
– Так от чего же он умер?
– А вот не знаю. Внешне – точно от инфаркта. Но при здоровом практически сердце, это странно. Странно и другое. Если бы Вы не заинтересовались этой смертью, если бы не здоровое сердце накануне инфаркта, я бы не обратил внимания. Но… На запястьях были почти незаметные следы, как бы это сказать, ремней, веревок, Вы понимаете? Пут…
– Может быть, его довели до инфаркта пытками?
– Нет… При здоровом сердце довести до инфаркта довольно сложно. Хотя насчет пыток… Я бы мог предположить, что его пытали. На мошонке следы электродов. Муки страшные, следов почти нет. Тем более, кому придет в голову рассматривать мошонку у трупа человека, умершего от инфаркта? Тут совпало, что я бывший судмедэксперт. И я невольно замечаю все, что, так сказать, не вписывается в картину.
– Что же ещё не вписывалось?
– След от укола.
– И Вы проверили, никто из медиков его в последнее время не колол, то есть ему не делались инъекции, заборы крови, и Вы проверили, не был ли покойный наркоманом…
– Разумеется…
– Ваши предположения?
– Я их отгонял… Старался об этом не думать. Иначе мне пришлось бы требовать расследования, травмировать близких, а Никодима – то не вернешь…
– Его не вернешь. Но можно наказать убийцу…
– Вы правы, конечно же, Вы правы. Я готов дать показания в суде, если потребуется.
– Может, и потребуется. Только убийцу, похоже, уже не найти в живых, – подумала Верочка. – Она вспомнила, что при осмотре трупов, найденных в озере Ловежское, были высказаны предположения об их принадлежности к местной преступной группировке. Ей что запомнилось: сотрудник районного уголовного розыска, выезжавший вместе с ней «на трупы», однозначно определил три вздувшихся от долгого лежания в воде тела:
– Это Веня Тертый. Три судимости. Специализации в банде – пытки током.
– Вы его знали?
– Я их всех знал. Второй, толстый, ну он и до воды толстый был, это Митя Керя, у него тонкая специализация, он в юности фельдшером в сельской больнице начинал. Он на уколах специализируется.
– То есть?
– Ну, если надо укольчик в вену делать, например, чтоб держатель крупного состояния был посговорчивее, или, вот ещё мода была, вводили медикаментозные средства, вызывающие адские боли, – следов почти никаких, а человек готов подписать любые документы о передаче членам банды своей квартиры, машины, да чего там, боль такая, рассказывали, что мать родную сдашь… Были у меня на него свидетельские показания, но на суде все рассыпалось. Свидетели заявили, что я под пытками у них эти показания выбивал. Мне же чуть и не попало. А дело рассыпалось.
Вот этот рассказ седоусого сыскаря и вспомнила Верочка в райбольнице.
Итак, – картинка печальная. Старика, знавшего сейфы и квартирные тайники дома Киршей на правах старинного приятеля, убили. Киллера и того, который пытал старого мастера, утопили, и концы в воду.
– Пойдем дальше, – сказала себе Верочка.
Оставались следы, которые замести невозможно.
Следы от оружия.
Раны, нанесенные обоим старикам, – тестю коллекционера, случайно оказавшемуся в квартире в ночь ограбления, и его другу.
