Пелехинская бригада давно грозилась начать войну против его группировки в борьбе за авторынок в Тетюшеве.
– Сдержали слово, суки позорные, – с неким даже удовлетворением от того, что сбылось то, чего боялся, подумал Сеня. Второго взрыва он почему-то не ждал и напротив, не таясь, вышел прямо в бордовой пижаме к окну во двор, оглядел с каким-то восторженным удивлением разобранные на запчасти автомашины числом б, собранные его приказом возле подъезда, подивился и тому, что нашли, потрохи сучьи, подход аж к самому подъезду. – Найду, кто виноват, яйца оторву.
Неуверенно он это как-то произнес. Потому что жильцов, оголивших участок, найти нетрудно. А вот доказать, что взрыв организовали именно конкуренты, будет непросто. Потому что взрыв был слабый, странный какой-то. Его квартиру даже не задело, если не считать стекол. А вот машина, в которой, видимо, была взрывчатка, – разлетелась по двору.
А Татьяне то это и надо было. Что ей до Сени? Ей надо было машину Кирша распузорить. А так – и следов никаких, и версия в сторону… А главное, она сразу несколько «зайцев» убивала: выполняла заказ на зачистку места убийства Валдиса Кирша, подбрасывала его обезглавленный труп во двор к Сене Хересу и тем сильно его пугала. А у неё и второй заказ так был сформулирован: попугать Сеню и зачиститить место после себя. Взрыв, разбросавший остатки тела и машины коллекционеров по двору Сени решал обе проблемы.
Реликварий Святого апостола Андрея. Проба пулей
…Перед ней стоял совсем дряхлый старичок в бархатной пижамной куртке.
В правой руке он сжимал заказанный Сигме реликварий. Святой, с черным почему-то лицом тоже, словно прищурившись, уставился на нее. Было немного непривычно и странно, мураши бегали по телу, не давая сосредоточиться. Надо было отобрать у слабого старика вещь, только и всего. Ибо за реликварий обещали очень приличные «бабки». И то можно сказать – не даром. В те доли секунды, которые у неё оставались для принятия решения, она увидела бороду, волосы святого из чистого золота, и черное блестящее дерево, из которого было сделано лицо, крупные драгоценные камни, украшавшие оплечие… Делов-то куча – взять из слабых ручонок старика, поросших редкими рыжеватыми волосиками, реликварий, упаковать с мешок, и ходу из этого дома, пронизанного былым благополучием 50-70-х годов.
Была лишь одна закавыка, если так можно выразиться.
Если бы не врожденная стеснительность Сигмы, всегда робевшей матюгаться возле икон, Сигма назвала бы сложившуюся нештатную ситуацию другим словом или словами, этимологически связанными с процессом созидания ребенка, а также с нетрадиционными сексуальными отношениями самой Сигмы с матушкой полуодетого старика.
Дело в том, что ветхий дед одной рукой действительно прижимал к бурно бьющемуся сердцу дорогой ему реликварий (вообще, интересно бы узнать у этого идеологически выдержанного атеиста, как к нему в партийный дом на престижной улице попала церковная реликвия, но брать у воинственно настроенного деда интервью Сигма посчитала несвоевременным). Другую руку, как ни странно левую, поднятый с постели среди ночи хозяин, направлял ей прямо в грудь.
Если в вашей жизни, уважаемый читатель, аналогичные ситуации не припоминаются – поверьте на слово: крайне неприятное ощущение прежде всего в том месте, куда нацелен ствол. То есть просто таки жжет в этом месте, сверлит и свербит. А во вторых, надо сказать, и по всему телу разливается некая усталость и вялость. То есть, наверное, есть люди, которые мгновенно реагируют на такие нештатные ситуации, и сразу же выхватывают нож или пистолет с надеждой опередить врага. Но честно говоря, шанс уж очень невелик…
У Сигмы был очень хороший пистолет – «Беретта» М-951: итальянский ствол по кликухе «бригадир». Автоматический пистолет с отдачей свободного затвора, патрон на 9 мм шел от «парабеллума». Магазин на 8 патронов, бьет с такого расстояния со 100% гарантией. Но даже если и дальше, то тоже точно. Очень хороший ствол. Умельцы из оружейной мастерской Игуаны, на которую работала Сигма, заделали к стволу удачно-короткий «глушняк», так что даже с глушителем пистолет был не длиннее «беретты» «типо-олимпико», то есть 12, 52 дюймов, ну, если вы забыли, что такое дюйм, то 318 мм.
Если бы в руке у Сигмы уже была готовая к стрельбе «беретта», она, конечно, опередила бы старика.
А так вот – нет, шансы были не равны.
Надо заболтать деда, – быстро сообразила Сигма. – Отвлечь его от навязчивой мысли самолично расправиться с грабительницей.
– Вы кто? – наконец выдавил из себя старик, продолжая, однако надавливать и надавливать на курок своего «Фроммера». Если так дело пойдет – и поговорить не успеем, – мелькнула мысль у Сигмы.
– Я дико извиняюсь, – развязно улыбнулась холодными губами Сигма. – Это у вас в руках не реликварий ли будет?
– Ну? – растерянно то ли ответил, то ли спросил старик.
– Да вы пистолетик-то свой от греха вниз опустите, а то, не ровен час дырок тут в стенах наковыряете. Вы, извиняюсь, ремонт давно делали?
– В 1981 году, – послушно втянулся в разговор дед.
– А в ближайшее время обновлять обои, потолочек там побелить не собираетесь? А то могу порекомендовать очень приличных работников – штукатуры, маляры, из Молдавии и с Украины, у нас в городке углы снимают, дачи, а работать ездиють в Москву. Так как? Дать телефончик.
– Не буду.
– Что «не буду»?
– Не буду ремонт делать. В этой квартире уж и умру.
– А кто говорит про «умру»? Покажите мне человека, который утверждает, что вы непременно в ближайшее время умрете. Это что, портрет ваш?
– Да.
– А это – зеркало?
– Ну?
– Посмотрите сюда, в зеркало, нет, я вас прошу, отвлекитесь вы от вашей навязчивой идеи все время держать в вытянутой руке взведенный пистолет, поверьте профессионалу, рука устанет и может произойти непроизвольный выстрел… Поглядите сюда. Это зеркало?
– Ну?
– И кого мы в зеркале видим?
– Ну?
– Мы видим… Ну же, ну, подсказывать не буду… Ну…
– Мы видим…
– Правильно – вас и меня… А какой вопрос я давеча задавала?
– Не помню… Склероз, знаете ли, – ответил печально старик, опуская дуло пистолета чуть ниже и в сторону.
– Я задавала вопрос: какой человек может знать, когда вы умрете. Так? В смысле, я обещала вам показать человека, который утверждает, что вы умрете в ближайшее время. Так вот он, этот человек.
– Где?
– В… Извините, я хотела сказать – вон он, это я. Видите, у меня тоже пистолет появился в руке, и как ваш направлен на меня, так мой – на вас. Но ваш уже чуть опустился, «съехав» тяжеловато держать ствол на вытянутой руке, я ж; вас предупреждала. А мой – точно нацелен вам в лоб. Почему не в сердца в лоб? Да чтоб контрольного выстрела не делать. У меня вообще-то восемь «маслят» в магазине, но я использую лишь один. И делаю это вот так, плавно нажимаю на курок, у вас есть мгновение, чтобы вспомнить вашу жизнь, отданную партии и народу.
